Палач   ::   Лимонов Эдуард

— Не заставляй меня только ехать против движения… Гуд найт!

— Ты действительно не хочешь, чтобы я приехала?

— Я очень хотел бы, но завтра нам предстоит волнующий и занятой день… Я думаю, нам обоим следует хорошо выспаться, а? У нас с тобой еще вся жизнь впереди, Даян. Целую тебя нежно.

— Я люблю тебя. Гуд найт… Приятных сновидений, — прошептала Даян.

12



Оскар зажег свет в салоне и, улыбнувшись, представил себе, что, может быть, Даян сейчас положила телефонную трубку, повернулась в постели и взяла за член черного любовника Джона. Все может быть в этом лучшем из миров, где все принадлежат всем и человеческими существами управляет прихоть, тоскливое и теплое жжение внизу живота. Все может быть. И он не винит Даян, даже если она сейчас и лежит под черным любовником Джоном, постанывая. Оскар сам только что явился из ночи, оставив пару зарядов спермы внутри русской самочки Наташки. Так надо.

Оскар прошел в кабинет, а оттуда в спальню, везде зажигая свет по пути. В спальне он разделся, задумчиво оглядел свое голое тело в гигантском, во всю стену, зеркале, приблизил к зеркалу лицо и осмотрел его внимательно… Покурив марихуаны, Оскар мог наблюдать за своим лицом в зеркале часами. Лицо вдруг разбивалось на лица, у лиц было неисчислимое множество выражений, и любой Оскар — Зловещий, Наглый, Ухмыляющийся, Стеснительный, Мальчишеский, Жестокий, Хвастливый, — какой угодно, мог быть увиден Оскаром Наблюдающим и учащимся самому себе.

Оскар лег в розовые простыни — одна сверху, одна снизу, подушки он сбросил на пол, спал Оскар всегда без подушек. Только если в постели у него была женщина, пользовался Оскар подушками. Оскар подумал было, не открыть ли окна в спальне, было душновато, солнечный день нагрел крышу, а спать с аэр-кондишен Оскар не любил, но решил все же не открывать окон. Нажав кнопку, выключающую свет во всем лофте, Оскар завел руки за спину… Проблуждав некоторое время возле призрака седого Отто Гриндера, на розовом диванчике вставляющего член в хулигански хихикающую двенадцатилетнюю полу-Наташку — полу-Даян… позже Отто Гриндер и Оскар Худзински вплыли один в другого, и оказалось, что они одно лицо… Оскар уснул…

Оскар проснулся оттого, что увидел себя, завернутого в засохшие, бурые от крови бинты. Оскар закричал и проснулся. Проснулся он только на мгновение. Все, что он успел увидеть за это мгновение, — настежь распахнутое широкое окно спальни, ночное небо за ним — подгорелая луна в быстро летящих морщинках облаков… Взвиваемые ветром шторы чуть не касались лица Оскара… Еще он увидел большие руки и нож анфас. И нож этот, к ужасу Оскара, вновь и вновь втыкался в его живот и грудь. А руки уходили в невидимую Оскаром даль, куда-то за голову Оскара и продолжались, как ему показалось… гориллой из Зу в Централ-парке…

Оскар подумал, что это тоже сон, но нечеловеческая боль, усиливаясь, звучала металлически страшно. Всеобщей вибрацией отвечало боли тело Оскара. Дрожь тела становилась все выше и выше. Вначале Оскар перестал видеть. Потом слышать… Частота дрожи вдруг стала ультразвуковой… Некоторое время Оскар еще продержался в этом состоянии, затем мгновение выскользнуло из-под него. Оскар Худзински был мертв.

Если бы кто-нибудь мог заглянуть в распахнутое широкое окно лофта на Хьюстон-стрит в три часа тридцать две минуты утра, он мог бы увидеть, кто держал нож. Но на крыше в этот час никого не оказалось.



эпилог

— Стив, если ты чего-то хочешь, то ты можешь быть со мной совершенно откровенным. Я так понимаю, что тебе хочется посмотреть, как меня ебет мужчина?.. Пожалуйста, я приглашу мальчика!..

Наташка улыбается.

— И девочку… — просит Стив.

— Пожалуйста, и девочку, — хочешь Мерилин Хэйг?

— Кто она такая? Знакомое имя…

Стив Барон пытается вспомнить. Для этого он садится в постели.

— Партнерша Оскара. Они вместе снимались для «Риал Мэн».

— Бедный Оскар!..