Палата No 6, или Модель реальности   ::   Гасанов Эмиль

зажимают руки в специальном устройстве - так, чтобы ладони подследственного лежали плашмя на столе, - и тогда бьют ребром линейки по суставам - можно взвопить!"

Кто из читателей "Палаты N 6" мог, хотя бы в страшном сне, представить, что вышеуказанная экзекуция станет одним из многих десятков "методических приемов", которые будут использовать палачи нашего времени? И называться все это будет "истинтаг".

"Если бы нам, все гадавшим, что будет, ответили бы, что в свободном Азербайджане будет пыточное следствие, невыносимыми избиениями будут доводить людей до самоубийства, будут "опускать" человека, голого и привязанного пытать хлорными испарениями, загонять бутылки и резиновые дубинки в анальное отверстие, медленно раздавливать сапогом половые части, а в виде самого легкого - пытать по неделе бессонницей, жаждой и избивать в кровавое мясо, ни одна бы чеховская пьеса не дошла до конца, все герои пошли бы в сумасшедший дом".

"Стены здесь вымазаны грязно-голубою краской, потолок закопчен, как в курной избе,- ясно, что здесь зимой дымят печи и бывает угарно. Окна изнутри обезображены железными решетками. Пол сер и занозист. Воняет кислою капустой, фитильною гарью, клопами и аммиаком, и эта вонь в первую минуту производит на вас такое впечатление, как будто вы входите в зверинец.

В палатах, в коридорах и в больничном дворе тяжело было дышать от смрада. Больничные мужики, сиделки и их дети спали в палатах вместе с больными. Жаловались, что жить нет от тараканов, клопов и мышей. В хирургическом отделении не переводилась рожа. На всю больницу было только два скальпеля и ни одного термометра, в ваннах держали картофель".

Бабель как-то говорил: "Жизнь изо всех сил старается походить на литературу". Наша же действительность в своем неуемном стремлении к подобному подражанию может потрясти самое необузданное воображение.

Андрей Ефимыч убеждал Громова:

"Вы спрашиваете, что делать? Самое лучшее в вашем положении - бежать отсюда. Но, к сожалению, это бесполезно. Вас задержат. Когда общество ограждает себя от преступников, психических больных и вообще неудобных людей, то оно непобедимо. Вам остается одно: успокоиться на мысли, что ваше пребывание здесь необходимо".

Иван Дмитрич насмешливо-патетически возразит:

"Пусть я выражаюсь пошло, смейтесь, но воссияет заря новой жизни, восторжествует правда, и - на нашей улице будет праздник! Я не дождусь, издохну, но зато чьи-нибудь внуки дождутся. Приветствую их от всей души и радуюсь за них! Вперед! Помогай вам Бог, друзья!"

В этой связи как-то по-другому начинаешь воспринимать знаменитые раздраженные строки из письма Чехова к И.Орлову. Вышедший из мещанской купеческой среды, по капле выдавливающий из себя раба, он имел право быть недовольным:

"Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр. Я верую в отдельных людей, я вижу спасение в отдельных личностях, разбросанных по всей России там и сям интеллигенты они или мужики, - в них сила, хотя их и мало". По моему глубокому мнению эти слова абсолютно совпадают и с нашей жесточайшей действительности. Только ситуация еще хуже, все меньше и меньше надежды на таких людей, их попросту, скоро, может вообще не остаться.

Мандельштам , относительно Советского Союза, говорил:

Палатой N 6 действительно стала вся страна. И хозяйничают в ней те, кто был обличен хоть самой малой властью. Что же говорить о тех, кто обладает властью беспредельной!

"Всем лагерным начальникам свойственно ощущение вотчины. Они понимают свой лагерь не как часть какой-то государственной системы, как вотчину, безраздельно отданную им, пока они будут находиться в должности. Отсюда - и все самодовольство над жизнями, над личностями, отсюда и хвастовство друг перед другом.