Пантелеймон Романов - рассказы советских лет   ::   Солженицын Александр Исаевич

)

Очень раздумчива и "Кучка разбойников". Такое название - о советском начальстве на селе. Что они разбойники - ясно всем крестьянам. Но - два типа крестьянского поведения, в разных деревнях: одни - сразу бросаются грабить, что можно, по первому большевицкому призыву; другие как бы сопротивляются в том начальству, и грабят поневоле.

К этому ряду, о народной психологии, можно отнести и более легковесные: "Достойный человек". (Совещание крестьян в чайной перед выборами священника, перебор кандидатов - увы, примитивное народное понимание церковнослужения.) "Вредная штука" (арендаторы бывшего помещичьего сада, осуждая прежнюю жадность помещика, сами так же жадно дрожат за яблоки). - "Неподходящий человек" (в председатели волости выбирают заведомого вора, зато не нудягу).

Однако в потоке народных рассказов П. Романова особняком стоят несколько удивительных шедевров.

"Смерть Тихона". (Отдельно опубликованный фрагмент из "Руси".) Под таким рассказом, право, и поздний Толстой взялся бы подписаться. Строгость, лаконичность, целомудренность простой души перед смертью. Ничего лишнего, и нигде не продрогнет сентимент.

"Обетованная земля" - первый посев на помещичьей земле. Священное, молитвенное настроение старого поколения, всё под Богом и обожествление матушки-Земли, - и развязно-деловое, сухое у молодого поколения. Рассказ ещё сильней на отстоянии почти столетия, когда мы знаем, чем эти все надежды кончились. - Два дымка к небу: от кадильницы с ладаном, и от папирос молодёжи. Великолепный, неподдельный диалог.

"У парома". А в этом рассказе есть чеховское - но не простой переим, а перенятие духа - и в новое советское время, и с новой темой: в традиционные ночь, перевоз, разговор о чертях у костра - врезается советская новизна: парень не хочет идти с любимой девушкой в церковь, а она - ни за что без церкви. Написано с глубоким чувством от обоих и от автора, и с классическим чувством меры.

Здесь, и в других местах, сам автор - никак не религиозен, веру он потерял (и сильно тем обеднился), но и справедлив его укор христианам не раз: как они живут!..

"Чёрные лепёшки" (деревенская жена, а муж в городе - "председатель", с другою). Советская реальность не с разоблачительством, а - как она неотклонимо ложится на сердца. Очень отзывно, жизненно. Акварельные краски.

Интересно, что думал о П. Романове Твардовский? Не мог не знать, не читать. Не спросил я его.

Можно выделить и группу рассказов вокруг темы: интеллигент и советская действительность, интеллигент и советский режим.

"Звёзды" (1927). Студент-идеалист и его товарищ по гражданской войне, деревенский коммунист, преуспевший в советском быту. Извечный сюжет, но на советской ткани звучит по-новому. Однако затянут и выполнен топорновато, без обычной для П. Р. живости диалога.

"Огоньки" (1926). Нарочито спародирован обещательный образ от Короленко: неведомые огоньки, так зовущие нас в будущее. Крупный артист - впрочем, крупности не ощущаешь, скорей фигура для рассуждений, ткань искусства опущена, это холостит, - в гастрольной поездке в глушь. Автор и для себя пробивается понять эту тему: интеллигент в новом "Великом движении". Оппозиция интеллигента режиму даётся автором без симпатии - искренно? или из осторожности? Аргументы артиста против режима отклоняются автором как бы в угодство: приспособить доводы к постепенному оправданию режима. Как будто уже и не режим, и не новый строй виноваты в падении артистической души. Читаешь, всё-таки, с ожиданием значительности, а её нет: рассуждения есть - а истинного напряжения мысли нет. При отходе ли от простонародной жизни что-то мешает П. Р. набрать полную силу пера; какой-то "средний" повествовательный стиль.