Пара беллум   ::   Зиновьев Александр Александрович

Его давно начали готовить на роль перебежчика, поощрял его слабости (тщеславие, корыстолюбие), умело начиняли его определёнными «секретными» сведениями. Наконец его послали на Запад на ответственный пост, дали возможность развить его амбиции и заинтересовать собою западные разведслужбы. Наконец его спровоцировали на побег — создали у него такое ощущение, будто его отзывают в Москву с целью арестовать или по крайней мере уволить со службы и сослать. Так что П. должен выполнить важную миссию Москвы на Западе, даже не подозревая об этом. Он искренне расскажет секретным службам всё, что ему известно. Именно искренне, чтобы не быть разоблачённым в качестве агента. Он будет давать советы западным политикам и руководителям секретных служб как человек, знающий советскую машину игры с Западом, но знающий её в таком дозволенном ему и показанном ему виде, что упомянутые лица на Западе будут иметь ложное, нелепое, хаотичное представление о ней в силу своей собственной способности видеть и понимать окружающее. Чтобы ввести врага в нужное тебе заблуждение (а не вообще в какое-то заблуждение), необязательно надо обманывать его путём дезинформации. Порою это достигается гораздо успешнее благодаря правдивой информации, но подготовленной определённым образом и преподнесённой в определённой форме. Враг должен поступить так, как тебе хочется, но чтобы был убеждён в том, что поступил по своей воле и вопреки твоим интересам.

Если бы предать гласности все то, что нами сделано в этом духе, думал Западник, многих на Западе хватил бы удар от изумления. Впрочем, они так в это не поверили бы. Да и мы сами уже теряем грань между тем, что есть результат нашей работы и что есть дар судьбы. И ко всему прочему, объективная диалектика действует не только у нас, но и на Западе, не только за нас, но и против нас. Наши успехи на Западе оборачиваются поражениями. Где тут мера?

Потом помощник доложил о том, что получены сведения о подготовке покушения на видного политического деятеля на Западе. Западные разведывательные службы постараются изобразить покушение так, будто оно — наших рук дело, думает он. Пусть изображают! Мы им даже поможем сами кое в чём, чтобы у них соблазн на нас свалить был сильнее и чтобы уверенность появилась. Но мы сделаем так, что все «доказательства» нашего участия окажутся несостоятельными. Люди на Западе всё равно будут думать, что покушение устроили мы. Пусть думают! При воздействии на сознание массы людей на Западе важна не реальная наша мощь, а воображаемая. А сейчас наше психологическое давление на Запад важнее всего.

Но опять-таки, как тут соблюсти меру? Когда даже реальная мощь начинает восприниматься как воображаемая? Когда именно ослабление давления на Запад начинает давить на него сильнее, чем реальное давление?



Смрад эпохи



Иностранный пассажирский самолёт уклонился от положенного маршрута и залетел в воздушное пространство Советского Союза над секретным районом, где начались работы по сооружению новых ракетных установок. Об этом чрезвычайном происшествии немедленно сообщили в Москву. Уже через десять минут все высшие лица страны знали о нем, а Генсек, являющийся Председателем Совета Обороны, т.е. высшей военной властью в стране, в первую очередь. Началась напряжённая работа системы власти, результатом которой должно было явиться принятие решения. В сложившихся условиях случай с самолётом-нарушителем грозил стать одним из важнейших международных событий за последние двадцать лет.

Западник тоже был извлечён из постели и доставлен среди ночи в свой рабочий кабинет. Бог мой, что теперь творится во всей нашей эпохальной конторе, думал он в полудремотном состоянии. Теперь уже никто и никогда не узнает, почему самолёт сбился с маршрута и каковы были намерения тех, кто совершил эту акцию, если она была преднамеренной.