Перевёрнутый мир   ::   Сазанович Елена

 — Я схватил его за ошейник и силой усадил возле себя. — Вот так, сидеть и молчать. Здесь все свои.

Чижик мгновенно успокоился, хотя по-прежнему недоверчиво поглядывал на незнакомку. Он не считал ее своей.

— Вас все так легко понимают — с первого слова?

— Здесь — все. Чей лес — того и пень.

Девушка встала, внимательно осмотрела пенек и, рассмеявшись, вновь уселась на него, вызывающе забросив ногу за ногу.

— И люди тоже?

— Люди… Пожалуй, нет… Хотя я мало знаю людей.

Я осторожно принялся доставать из золы печеную картошку. Чижик радостно завилял пушистым хвостом, принюхиваясь к горьковатому запаху и облизываясь.

— Нет, Чижик, первое угощение — гостю. Так положено. Будете? — Я поднял голову и стал откровенно рассматривать девушку.

Вообще-то я не мог не признать, что она была красива. Но красива какой-то запрограммированной, положенной, правильной, что ли, красотой. Словно кто-то заложил все данные новомодных журналов в компьютер, который в итоге и выдал «на-гора» нынешний стандарт красоты. Большие пухлые губы, раскосые светлые глаза, вздернутый носик, длинные ноги и тоненькая фигура.

— А знаете, — рассмеялась она, — вы типичный представитель лесного братства — лесник или егерь. Я другого и не представляла. Этакий бородатый, огромный, слегка неуклюжий мужик с обветренным лицом и грубыми руками.

Вот тебе на! Оказывается, я не менее стандартен. Впрочем, в этом люди мало отличаются от растений и животных. Нас легко можно классифицировать по родам и видам. Мир очень мал и не так разнообразен, как это может показаться на первый взгляд. Я это понял давно и именно здесь, на природе. Лес давно стал для меня моделью нашего мира. Тот же покой и те же войны. Те же хищники и те же жертвы… И гораздо позднее, в многомиллионном городе я убедился в своей правоте.

А сейчас я рассмеялся, и мой смех затерялся в кронах пробуждающихся деревьев.

— Вы смеетесь надо мной? — надула пухлые губы девушка.

— Нет, скорее над собой. Оказывается, не только люди, но и мысли довольно стандартны. Мы с вами такие разные, а подумали об одном и том же.

— Ага, понятно, значит, вы с первого взгляда меня разгадали. И кто же я?

— Скорее всего, актриса, — не раздумывая, ответил я. — Или, возможно, модель… Хотя нет, вам, наверное, нравится постоянно во что-нибудь играть. Так, сейчас вы играете роль заблудившегося в лесу путника, внезапно встретившего местного аборигена.

Девушка рассмеялась и откинула упавшие на лицо пряди светлых волос.

— А вот это нечестно, — капризно заявила она. — Вы прекрасно знаете, что здесь находится Дом творчества актеров. Поэтому ничего вы не угадали, а просто знали.

Да, я это знал. Поскольку охранял лесной заповедник и для них, и от них. И, частенько обедая в столовой актерского пансионата, наслушался много высокопарной болтовни о блеске, порывах, вдохновении и бурной жизни. Равно как и о разочарованиях, обидах и отчаянии. И то и другое было мне чуждо. Всякий раз, когда какая-нибудь знаменитость (которую я, как правило, не знал, хотя должен был знать) говорила мне усталым тоном: «Вы знаете, я вам завидую. Всю жизнь прожить в лесу… Возможно, в этом и есть счастье. Не то что мы, грешники… Все суетимся, толкаем друг друга локтями и не находим времени побыть одному…» Я думал, что побыть одному всегда найдется время. В такие минуты мне хотелось сбежать от этого непонятного, суетливого, далекого мира в свою маленькую сторожку к верному другу Чижику, единственному, кто меня всегда понимал. К единственному, кого понимал я…

Впрочем, если быть справедливым до конца, то мне нравились многие обитатели этого дома. А с некоторыми я даже дружил. Мне доверяли тайны, зная, что дальше лесной сторожки они не уйдут.