Перстень старой колдуньи   ::   Ткач Елена

Рукав рубашки на его левой руке был закатан - рука от кисти до локтя располосована двумя глубокими красными царапинами.

- О! - воскликнул он, заприметив Никиту. - Здравствуй, племя молодое! Значит уже вернулись?

- А...да, - каким-то крякающим голосом ответил тот. - Это вас... кот?

- Да, ты че, парень! Это мы тут немножко... посуду побили. Кот! Где это видано, чтобы милейшее домашнее животное нападало на человека?А?!

- Никита, иди мой руки и садись за стол, - стараясь перекрыть гул голосов, крикнула ему мама.

- Мам, я сейчас. Я вернусь после, хорошо? Ты слышишь?

- После чего? - не поняла мама.

Этот гул кого угодно может вывести из себя!

- После Рож-де-ства! - проорал Кит и опять метнулся к Овечкину.

- Дядя Сережа... только пожалуйста, честно.

- Это всенепременно! - пообещал тот.

- Это все-таки вас гадский котяра отделал, да?

- Ни в коем случае! - торжественно провозгласил Овечкин. - Ну, сам подумай: чтобы меня... какой-то кот... Это было бы совсем не мудро!

- Ну вот, вы не хотите ничего мне рассказывать, - в отчаянии дернул головой Кит. - Тогда скажите, хотя бы, где он. Вы его все-таки... того?

- Парень, на тебя дурно подействовал свежий воздух. Тебе надо среди народа побыть. А кстати, где твоя милая девушка?

- Она... дома. А где кот? Дядя Сережа, я вас очень прошу...

- Ну, если так... - посерьезнел Овечкин. - Онукрыт до поры в надежном месте. И, поверь, что там ему хорошо. И еда и... - он описал жестом некую параболу, которая могла означать все, что угодно, но в данном случае, скорее всего, удовольствия всякого рода. - Не волнуйся, больше он никого не тронет. Я об этом позабочусь. Лады?

- Лады! - с превеликим облегчением гаркнул Никита и, схватив обеими руками мужественную руку Овечкина, с силой её потряс.

А потомвихрем пролетел два пролета лестницы и очутился в Жениной квартире.

Она ждала его, сидя одетая на краю стула в комнате Марии Михайловны. За стеной, в её комнате, как всегда, гудел разношерстный люд.

- Ты уже? Хорошо. Тогда проводи меня до остановки. Видишь, я слово сдержала.

- Женечка... - он не знал, что сказать...

Как остановить ее? Кольцо! Он должен уничтожить кольцо - и тогда колдовская связь будет прервана. ЕгоЖенька станет свободной!

- Ну, пойдем...

И снова онина воле. Простор небесный был полон звезд. Ветер совсем утих, ночь затаилась, притихшая, таинственная...

- Ночь, слышишь меня? - крикнул Кит, запрокинув голову и роняя шапку в снег. - Не разлучай нас! Твой Царь рождается, слышишь, ночь? Царь небесный!

Женя ни слова не вымолвила в ответ на это импровизированное заклинание. Только подняла шапку, отряхнула от снега и водрузила ему на голову.

- Слушай... ещё есть время. Давай к реке прогуляемся. Знаешь, я ведь возле этого шлюза ещё ни разу не был!

- Правда? - она поверила. Взяла его под руку. - Тогда, конечно, пойдем.

Они спустились кривым переулочком к Яузе, а липы и тополя стояли на страже, охраняя их путь. Машин почти не было, и они легко и быстро перебежали дорогу. И вступили под сень высоких деревьев, чьи темные тени чертили загадочные письмена на белом снегу...

Возле чугунного парапета, ограждавшего набережную и шлюз, повеяло свежестью.

- Женька, чувствуешь... запах какой! Запах живой воды. Смотри - вон он, шлюз! А я и не знал, что в самом центре Москвы есть такое.

- Да, здесь чудесно... - она перегнулась через парапет, всматриваясь в бурный поток, с шумом падавший водопадом свысотыболее четырех метров. Дальше река успокаивалась и текла неспешно, играя с отражениями фонарей.

- Слушай, да это просто Голландия! - продолжал усыплять её бдительность Никита, беспрерывно болтая. - Или Бельгия! Я однажды был с родителями в Бельгии - в Генте - так там почти то же самое... Только это наша Москва. И мы... никому ее... не отдадим!

Эти последние слова он разделял паузами, точно набирая воздуху в легкие и готовясь к прыжку, а потом...