Первый человек в Риме. Том 1   ::   Маккалоу Колин

Новая жена его отца, уроженка Умбрии, Клитумна, была прежде за богатым торговцем и унаследовала все имущество умершего толстосума, своевременно сплавив единственную его дочку в Калабрию, выдав ее за торговца маслом.

Причина, по которой Клитумна обратила внимание на Суллу Старшего, была очень проста: его сын заинтересовал вдовицу. Она пригласила его в свой дом на Палатине и очень быстро оставила супружеское ложе ради юного Суллы. Однако он быстро обнаружил в себе что-то вроде жалости к непутевому отцу, и, отстранив от себя Клитумну как можно тактичней и мягче, покинул этот дом.

Скромные сбережения позволили ему найти две комнаты в большом инсуле на Эсквилине близ Аггера. Триста сестерциев в год за жилье для себя и слуги, что жил в соседней комнате, где и готовил хозяину, да за стирку белья, которою занималась девушка, жившая двумя этажами выше. Раз в неделю она несла его грязное белье по лабиринту улиц и переулков к небольшой площади неправильной формы – к светлому пятнышку среди мрачных трущоб. Здесь безобразный старик Силен изрыгал струю воды в бассейн с каменным дном – это был один из сотен фонтанов, сооруженных по приказу цензора Катона, величайшего человека в истории города, известного своим умом, практичностью и низким рождением. Прежде побранившись с другой прачкой за место у фонтана, девушка колотила туники Суллы о камни, с чьей-нибудь помощью выкручивала их насухо и приносила обратно, аккуратно свернутые. Цена ее услуг была ему по карману, и подсматривать за ними никто не мог – девушка жила одна, лишь вечно нахохленная старая птица скрашивала ее одиночество.

В это время он встретил Никополис, «Город победы» – вот что значило ее имя, выдававшее в ней гречанку. Как раз такая ему требовалась – небедная вдова, умеющая каждой клеточкой тела наслаждаться любовью. Единственное, что огорчало – она могла тратить на него огромные суммы, но была слишком практична и проницательна, чтобы назначить ему годовое содержание. В этом она походила на его мачеху Клитумну. Женщины, конечно, глупы, но глупы по-умному.

Через два года после того, как Сулла ушел из дома Клитумны, отец его умер, пропив и проев свое здоровье, – от цирроза печени. Клитумна всегда смотрела на беднягу, как на необходимое условие обладания его сыном. Теперь же и Суллу больше не удерживал сыновний долг. Тем более, что Клитумна, оказалось, была совсем не против делить его расположение – и свою постель – с Никополис. Между ними – ко всеобщему удовольствию – установились очень нежные отношения, если бы не одна маленькая деталь – слабость Суллы к мальчикам. Он всеми силами пытался уверить женщин, что в слабости этой нет ничего опасного, что его не манят невинные младенцы, и нет у него намерения развращать сыновей сенаторов, которые резвятся на учебных площадках кампуса Марция, сражаясь на деревянных мечах или просто резвясь, неуемно и бездумно, будто жеребята на травке. Нет, Суллу влекло к тем, кто уже развращен, кто сделал это своей профессией; они напоминали ему себя самого в этом возрасте.

Однако обе женщины ненавидели и эту склонность Суллы, и его любимцев, и он порой вразрез с истинными своими желаниями, оставался больше мужчиной, подавляя свои прихоти, чтобы сохранить в доме лад… пока не убеждался, что он вне поля зрения Клитумны и Никополис. И все шло гладко до этого проклятого дня, когда истекали последние часы консульства Публия Корнелия Сципиона Насика и Луция Кальпурния Бестия и вот-вот должны были вступить в свои права Марк Минуций Руф и Спурий Постумий Альбин. Виной же тому Метробиус.

И женщины, и Сулла любили театр, но не утонченные греческие трагедии Софокла, Эсхила и Эврипида, где маски, где стонут тягучие голоса и звучит высокая поэзия; нет – комедию, насмешливо-грубоватые пьески на латыни Плавта, Невия, Теренция.