Песня моряка   ::   Кизи Кен

Таким образом дела у Пола пошли успешно, и ему удалось собрать деньги на строительство. В законченном виде здание представляло из себя серый куб без окон высотой в девяносто футов, сложенный из блоков пемзобетона, залитых пенопластом для изоляции льда, который Пол собирался пригонять с глетчера. «Единственное каменное здание на сотню миль в округе!» — хвастался он перед инвесторами, постукивая по стене щипцами для льда. «Простоит сто лет».

А через неделю в Квинаке пришвартовался норвежский плавучий холодильный завод, и Великий Северный Ледяной Банк обанкротился меньше, чем за три месяца. Потом норвежцы продали свое судно «Морскому Ворону» и отбыли в Инсбрук.

Подобный поворот событий мог бы выбить из колеи пророка-неудачника, который обладал талантом верно определять победителей, но ошибался в номерах забегов.

Но Пол был не из таких. Он был оптимистом. Он по-прежнему оставался владельцем огромного серого строения, которое, как сейф, ожидало вложений, например… ну, конечно же! Банк свиней! Вот это гарантировало надежность — производство свинины! Пол разводил свиней в Коннектикуте и знал, что дело это выгодное и не обременительное. И в нем был свой смысл. Зачем привозить мороженое мясо из Сиэтла, когда его можно выращивать прямо здесь, на побережье, на тех отбросах, которые тоннами выбрасывались на свалку? Это был идеальный способ возместить инвесторам потери и обеспечить им надежное будущее.

Снова с трудом были собраны деньги, и к пирсу шумно причалила баржа с поросятами. Они спустились по настилу к льдохранилищу и тут же устремились к деревянным корытцам, приготовленным Полом. Запах рыбьих потрохов притягивал их, как железо к магниту. Их визг, хрюканье и чавканье доносились даже до «Горшка» Крабба, куда Пол удалился, чтобы выпить по рюмочке со своими деловыми партнерами.

— За морскую свинину Петерсена! Чтобы ее ели повсюду!

В ту ночь все участники предприятия спали спокойным крепким сном. Но на рассвете что-то разбудило их — какой-то нарастающий звук, словно огромное темное жерло залива всасывало в себя воздух. В ту ночь, словно в чудовищном чреве, исчезли лодки, буйки, причалы, сваи и даже само море. Потом чрево наполнилось и начало изрыгать все обратно. Это было цунами 1994 года, пронесшееся день в день ровно через тридцать лет после последнего моретрясения. Приливная волна, как разъяренная волчица, пронеслась по заливу со скоростью девяносто миль в час и всей своей мощью обрушилась на поросячье жилище, которое рухнуло, несмотря на всю свою основательность, а уцелевшие поросята разбежались кто куда. Пророк Пол поспешил исчезнуть.

Поросята бежали до тех пор, пока не добрались до городской свалки. И тогда молодой кабанчик с мормонскими замашками по кличке Прайгрем провозгласил: «Здесь!», и свиньи остановились. Вековые кучи дымящегося мусора обеспечивали и укрытие, и пропитание. И те, кому удалось пережить несколько последующих зим, не став добычей гадких медведей, составили крепкое ядро свинячьего стада Лупов. Омар Луп натолкнулся на свиней, когда рылся в отбросах. Для окружающих он был профессиональным боулером, но деньги добывал, роясь в мусоре. Он разъезжал на своем стареньком «шевроле» с грузовой платформой взад-вперед по побережью, гоняя шары по ночам и исследуя свалки в дневное время суток в поисках того, что можно дешево купить, а продать чуть подороже. В основном это были сети. Многие рыбаки предпочитали выбрасывать почти новые сети, не утруждая себя их починкой и просушкой.