Пир во время чумы   ::   Пушкин Александр Сергеевич

Луиза (приходя в чувство).

Ужасный демон Приснился мне: весь черный, белоглазый.... Он звал меня в свою тележку. В ней Лежали мертвые - и лепетали Ужасную, неведомую речь.... Скажите мне: во сне ли это было? Проехала ль телега?

Молодой человек.

Ну, Луиза, Развеселись - хоть улица вся наша Безмолвное убежище от смерти, Приют пиров ничем невозмутимых, Но знаешь? эта черная телега Имеет право всюду разъезжать Мы пропускать ее должны! Послушай Ты, Вальсингам: для пресеченья споров И следствий женских обмороков, спой Нам песню - вольную, живую песню Не грустию шотландской вдохновенну, А буйную, вакхическую песнь, Рожденную за чашею кипящей.

Председатель.

Такой не знаю - но спою вам гимн, Я в честь чумы - я написал его Прошедшей ночью, как расстались мы. Мне странная нашла охота к рифмам, Впервые в жизни! Слушайте ж меня: Охриплый голос мой приличен песне.

Многие.

Гимн в честь чумы! послушаем его! Гимн в честь чумы! прекрасно! bravo! bravo!

Председатель (поет).

Когда могущая зима, Как бодрый вождь, ведет сама На нас косматые дружины Своих морозов и снегов, На встречу ей трещат камины, И весел зимний жар пиров.

*

Царица грозная, Чума Теперь идет на нас сама И льстится жатвою богатой; И к нам в окошко день и ночь Стучит могильною лопатой.... Что делать нам? и чем помочь?

*

Как от проказницы зимы, Запремся также от Чумы! Зажжем огни, нальем бокалы; Утопим весело умы И, заварив пиры да балы, Восславим царствие Чумы.

*

Есть упоение в бою, И бездны мрачной на краю, И в разъяренном океане, Средь грозных волн и бурной тьмы И в аравийском урагане, И в дуновении Чумы.

*

Вс°, вс°, что гибелью грозит, Для сердца смертного таит Неизъяснимы наслажденья Бессмертья, может быть, залог! И счастлив тот, кто средь волненья Их обретать и ведать мог.

*

И так - хвала тебе, Чума! Нам не страшна могилы тьма, Нас не смутит твое призванье! Бокалы пеним дружно мы, И Девы-Розы пьем дыханье Быть может - - полное Чумы!

(Входит старый священник.)

Священник. Безбожный пир, безбожные безумцы! Вы пиршеством и песнями разврата Ругаетесь над мрачной тишиной, Повсюду смертию распространенной! Средь ужаса плачевных похорон, Средь бледных лиц молюсь я на кладбище А ваши ненавистные восторги Смущают тишину гробов - и землю Над мертвыми телами потрясают! Когда бы стариков и жен моленья Не освятили общей, смертной ямы Подумать мог бы я, что нынче бесы Погибший дух безбожника терзают И в тьму кромешную тащат со смехом.

Несколько голосов.

Он мастерски об аде говорит! Ступай, старик! ступай своей дорогой!

Священник.

Я заклинаю вас святою кровью Спасителя, распятого за нас: Прервите пир чудовищный, когда Желаете вы встретить в небесах Утраченных возлюбленные души Ступайте по своим домам!

Председатель.

Дома У нас печальны - юность любит радость.

Священник. Ты ль это, Вальсингам? Ты ль самый тот, Кто три тому недели, на коленях, Труп матери, рыдая, обнимал И с воплем бился над ее могилой? Иль думаешь: она теперь не плачет, Не плачет горько в самых небесах, Взирая на пирующего сына В пиру разврата, слыша голос твой, Поющий бешеные песни, между Мольбы святой и тяжких воздыханий? Ступай за мной!

Председатель.

Зачем приходишь ты Меня тревожить? не могу, не должен Я за тобой идти: я здесь удержан Отчаяньем, воспоминаньем страшным, Сознаньем беззаконья моего, И ужасом той мертвой пустоты, Которую в моем дому встречаю И новостью сих бешеных веселий, И благодатным ядом этой чаши, И ласками (прости меня господь) Погибшего - но милого созданья.... Тень матери не вызовет меня Отселе - поздно - слышу голос твой, Меня зовущий - признаю усилья Меня спасти.... старик! иди же с миром; Но проклят будь, кто за тобой пойдет!

Многие.