Пир :: Сорокин Владимир Георгиевич
Страница: 3 из 27 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕБлизкий чужой человек. 13.05.10 - 05:18 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
— Voila! — Леди Макбет Мценского уезда! — белозубо засмеялся отец. — Сережа, Бог с тобой! — махнула салфеткой мать. — Хоть сейчас под венец! — стоял, держа перед собой длиннющие руки, Лев Ильич. — Типун, брат, тебе на язык! — Отец подцепил вилкой алый пласт семги, шлепнул к себе на тарелку. — Давеча, Настенька, когда мы про Усача говорили, я едва удержался, чтоб не вручить вам, — полез во внутренний карман узкого пиджака Лев Ильич. — И слава богу, что не поспешил! — Поспешишь — людей насмешишь. — Отец лихо кромсал семгу. Лев Ильич протянул Насте костлявый кулак, раскрыл. На смуглой, сухой и плоской, как деревяшка, ладони лежала золотая брошь, составленная из латинских букв. — «Transcende!», — прочитала Настя. — А что это? — «Преступи пределы!», — перевел Лев Ильич. — Ну, брат! — Отец замер с вилкой у рта, покачал крутолобой головой. — А меня упрекаешь в буквальном понимании! — Позвольте, Настенька, я вам уж и пришпилю… — Лев Ильич, как богомол, угрожающе занес руки. Настя приблизилась, отвернув голову и глядя в окно на двух белобрысых близнецов, детей кухарки, идущих по воду с одним коромыслом и пятью ведрами. «Зачем им коромысло?» — подумала она. Прокуренные пальцы с огромными толстыми ногтями шевелились у нее на груди. — День рождения, конечно, не именины… но, коли уж Сергей Аркадьевич поборник прогресса… — Вот испорти только мне аппетит! — сочно жевал отец. «Как же пять ведер повесить на одно коромысло? Странно…» — Ну вот… — Лев Ильич опустил руки и, щурясь, резко подался назад, словно собираясь со всего маха ударить Настю своей маленькой головою. — А вам к лицу. — Merci, — быстро присела Настя. — Вполне сочетаются, — мать смотрела на бриллиант и на брошь. — Вот отец Андрей ка-а-к возьмет, да ка-а-к подарит Настасье Сергеевне еще какой-нибудь bijou, вот тогда ка-а-к станет наша Настасья Сергеевна елкою рождественской! — разрезая теплую булку, подмигнул отец дочери. — А ты, papa, меня в угол поставишь? Все засмеялись. — Давайте кофий пить, — вытер полные губы отец. — Барин, сливки простыли… Подогреть? — спросил конопатый Павлушка. — Я третий раз тебе говорю — не называй меня барином, — раздраженно качнул крепкими плечами отец. — Мой дед землю пахал. — Простите, Сергей… А-рыка-диевич… сливки, стало быть… — Ничего греть не надо. Вкус кофе напомнил Насте про затон. — Я же не успею! Уже восемь пробило! — вскочила со стула она. — Что такое? — подняла красивые брови мать. — Раковина! — Ах, сегодня же солнце… Настя выбежала с веранды. — Что стряслось? — спросил, намазывая булку маслом, Лев Ильич. — Amore more ore re! — ответил, прихлебывая кофе, отец. Спрыгнув с крыльца, Настя побежала к затону. Навстречу ей из-под горки медленно шли белобрысые близнецы, неся на перевернутом коромысле пять нанизанных полных ведер. — Вот оно что! — улыбнулась им Настя. Босоногие близнецы глазели на нее, забыв про тяжесть ноши. У одного в ноздре дрожала молочного цвета сопля. Вода капала с пяти ведер. Гранитное полукольцо затона, пораженное белесой сыпью мха, тяжеловесный силуэт дуба, бархатные листья орешника, световая рябь на суровых рядах осоки. Настя сошла к темно-зеленой воде по мшистым ступеням, замерла: солнечные часы на треснутой колонне показывали четверть девятого. Сырая прохлада нависала над водой еле различимым туманом. В центре затона по колено в воде стоял мраморный Атлант, держащий на желто-белых мускулах спины хрустальный шар. Птичий помет покрывал плечи и голову изваяния, но шар светился прозрачной чистотой, — птицы не могли усидеть на полированном стекле. Настя прищурила левый глаз: в шаре расплывались громадные листья, стволы невиданных растений, играли радуги. — Подари мне, о Солнце! — зажмурились глаза. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|