Письма к Науму Сагаловскому   ::   Довлатов Сергей Донатович

К сожалению, с учетом всех этих иногородних товарищей, знакомых у меня человек девять, с остальными я поругался.

Относительно «позы просителя» я с вами не совсем согласен. Таков уж механизм: вы отсылаете свое произведение, у редактора нет времени ответить (ибо, как правило, этим редактором исчерпывается штат), затем ваше произведение неожиданно публикуется с купюрами и опечатками, а когда вы мягко сетуете по этому поводу, вас начинают считать амбициозной каверзной личностью с дурным характером. Не говоря уже насчет заплатить гонорар. И это еще в лучшем случае, поскольку в худшем вам не отвечают и к тому же не публикуют.

Все это так. Низость русской прессы (объяснимая, имеющая причины, логику и так далее) мне знакома. Я один из создателей этой низости, или активных (в прошлом) участников, хотя именно с Вами я вел себя более или менее прилично, и только потому, что у меня никогда не было меньших сомнений в таланте автора. Уверяю Вас, масса людей помнит меня как невнимательного, высокомерного душителя талантов. А.Л. до сих пор не здоровается со мной на радио «Либерти» после того, как я в 80-м году не реагировал на какую-то его похабную рукопись и мелко уклонялся от телефонного обсуждения этого вопроса.

Проблема существует, и я Вас понимаю. Я сам ни в одном американском русскоязычном издании ничего не хочу (а во многих случаях и не могу) напечатать. Правда, Максимов, что называется, сменил гнев на милость и печатает в № 39 мой рассказ [11] , но и то: рассказ был ему отослан с холодным сопроводительным письмом (то есть, я встал, по Вашему выражению, в позу просителя), никакого ответа не получил, а затем косвенно, через общих знакомых услышал, что Максимов говорит: «Довлатов, конечно, ничтожество, но рассказ смешной, и мы его опубликуем…» Что-то в этом роде.

Есть еще одна новость, точнее — новая возможность, и тоже — за океаном. Редактором умирающего журнала «Грани» стал Владимов [12] , очень хороший, прямой и мужественный человек. Вот его адрес: Georgij Vladimov, Lubecker strasse 7, D-6236 Eschbom/Taunus 1, West Germany.

Если хотите, сошлитесь на меня, он призывал меня к сотрудничеству, причем довольно активно, а значит, такАя ссылка — уместна. Я бы на Вашем месте (поскольку моя ситуация несколько другая, и не потому, что я лучше, а потому, что я пишу прозу и меня переводят) все же послал бы свою лирику и «Чужого» и вообще — все, что есть — в «22», «Континент», «Время и мы» и в «Грани».

Проблема еще и в другом. Я довольно много разговариваю с разными людьми о Ваших вещах, и выявляется какая-то странная картина, что-то вроде недоразумения, корни которого — в самой природе Вашего творчества. Есть какое-то противоречие, которое Вам явно вредит, и в котором Вы совершенно неповинны. Я сейчас не размахнусь на филологический трактат: «Главное противоречие творчества Сагаловского», но в двух словах — происходит вот что. Ваши вещи по внешнему облику, по костюму, так сказать, абсолютно демократические, вроде бы — для народа, такой еврейский Демьян Бедный, то есть, фразеология, синтаксис и прочая внешняя атрибутика — народные, массовые, но! — оценить Ваши вещи, я уверен, способны только чрезвычайно интеллигентные люди. В результате, народ, условно — Брайтон-Бич, удивляется — почему нет мата и смака, где тетя Хая с китайцами, яйцами и прочими делами, где антисоветские частушки и так далее, а интеллигенция (средняя, нормальная, не такая изысканная, как мы с Вами) смущена внешне народной формой, наличием если не тети Хай, то Рабиновичей, Кацев и некоторых фривольностей.

Есть и второе противоречие. Российские люди (Максимов, Некрасов, Толя Анохин [13] ) воспринимают Вас (иногда явно, иногда тайно и даже бессознательно) как жида с жидовской темой, а евреи (мрачные и тупые вроде П.