Письма 1855-1870   ::   Диккенс Чарльз

Чего бы стоил я, чего бы стоили все мои усилия и все то, чего я достиг, если бы это было иначе!

Ваше письмо так взволновало меня еще и потому, что пробудило столько дорогих моему сердцу воспоминаний о той поре, поре моей весны, когда я был или гораздо умнее, чем теперь, или, быть может, гораздо безумней? На этот вопрос я не смог бы ответить, даже если б раздумывал над ним целую неделю. Поэтому лучше не буду и пытаться. Я готов всем сердцем откликнуться на Ваш призыв, мечтаю о долгом, задушевном разговоре и буду счастлив увидеть Вас после стольких лет разлуки.

Завтра утром я уезжаю в Париж, где пробуду около двух недель. Когда я вернусь, миссис Диккенс заедет к Вам, чтобы условиться о дне, когда Вам и господину Винтеру (прошу засвидетельствовать ему мое почтение) будет удобно прийти к нам пообедать запросто. Мы встретимся в тесном домашнем кругу, без посторонних, чтобы никто не помешал нам наговориться вдосталь обо всем.

Мэри Энн Ли * мы видели сто лет тому назад в Бродстэрсе. Миссис Диккенс и ее сестра, которые не пропускают ни одного объявления о браке, буквально вскрикнули, увидев ее имя в газете, я же на их вопрос, как я отношусь к этому известию, ответил, что, по-моему, давно пора. Признаюсь, впечатление было бы гораздо сильнее, если бы я не знал, что жених - джентльмен почтенного возраста, с семью тысячами годового дохода, с многочисленными взрослыми детьми и без малейших признаков образованности.

Моя мать решительно возражает против того, чтобы ее считали старухой, и на рождестве неизменно появляется у меня в легкомысленной девичьей шляпке; чтобы надеть ее, требуется масса времени и сил. Видно, самой судьбой решено, чтобы я никогда не встречался с Вашим отцом, когда он бывает в наших местах. Дэвид Ллойд, этот отъявленный мошенник, нисколько не изменился, в чем я имел сличай убедиться, столкнувшись с ним в лондонской таверне примерно в году 1770-м, когда я встретил Вас с сестрой и Вашей бедной матушкой на Корнхилле - Вы шли все трое к Сент-Мэри-Экс заказывать некие таинственные платья, как потом оказалось, подвенечные. Это было в те далекие времена, когда дамы носили круглые зеленые ротонды, шерстяные, если я не ошибаюсь. Со свойственной мне галантностью я проводил вас до самых дверей вашей портнихи, когда Ваша матушка, охваченная внезапным страхом (клянусь честью, без малейших оснований), что я намерен последовать за Вами, сказала, подчеркивая каждое слово: "А теперь, мистер Дикин (иначе она меня не называла), разрешите с Вами распрощаться".

Упомянув выше о Париже, я вспомнил, что вся моя жизнь была разбита и все мои надежды разрушены, когда ангела моей души отправили в Париж для завершения образования. Если я могу быть там чем-нибудь полезен Вам или если я могу привезти оттуда какие-нибудь безделушки Вашим милым девочкам (право, мне все еще кажется, что они плод Вашей фантазии), то прошу Вас, располагайте мной. В Париже я остановлюсь в отеле "Мерис" и запрусь в своем номере, - единственное, что может оградить меня от нашествия моих земляков и американцев! - но я с величайшей готовностью выполню любое Ваше поручение.

Моя дорогая миссис Винтер, к радостному волнению, вызванному Вашим письмом, примешивается и некоторая доля грусти. В этом огромном мире, где мы с Вами живем и где многие из нас так странно теряют друг друга, нельзя без душевного трепета услышать голос из далекого прошлого. Вы так неразрывно связаны с тем временем, когда те свойства моей натуры, которые впоследствии сослужили мне такую службу, только-только зарождались во мне, что я не в силах закончить это послание легкомысленной нотой. Ваше письмо затронуло во мне такую сторону, или, лучше сказать, такую струну, которую был бы не способен затронуть никто на свете, кроме Вас. Надеюсь, мистер Винтер не посетует на меня за эти слова.

Ваш преданный друг.

8

МИССИС БИДНЕЛЛ-ВИНТЕР

Отель "Мерис", Париж,

четверг, 15 февраля 1855 г.