Питомка   ::   Слепцов В А

Как бы дух-от из печки не вышел, боюсь до смерти. Вдруг откуда ни возьмись свинья, пестрая да большущая,  схватила один хлеб и убегла. я за ней: ах-ах-ах, ах-ах-ах,  все бегу, все бегу, никак не догоню. И уж сама себя не помню,  полем все каким-то бегу да все спотыкаюсь; кочки тут какие-то,  ямы нарыты. А свинья эта обернулась ко мне и говорит: нет тебе ничего! посмотрела я на нее, а она страшная-расстрашная; зубы у ней вот эдакие... Я так вся и затряслась... Батюшки мои! Да как закричу и проснулась. А хозяин меня в бок толкает. Что ты, дура,  орешь? Я бабке сказываю, она говорит: это кто-нибудь из родни помрет.

- А я вот, - говорила другая баба,  - третью ночь все свекра-покойника свово вижу. Вижу, быдто мету я избу, а он, покойник, царство небесное, все меня сзади хватает. Я оглянусь, что, мол, ты, батюшка? А он мне: ничего, говорит, мети, мети знай!

- Да чтой-то, бабы, никак эта приезжая-то сюда идет?

- И то, никак сюда.

- Ну, что, голубка, не нашла девочку-то?

- Нет, все не найду.

- А ты бы к ворожее сходила. У нас тут недалеко старушка живет. Она бы тебе погадала.

- Да уж ходила я к ним: обещали верно, а все нет. И у Сергия-то чудотворца два раз была.

- Ты бы в правление еще сходила, - что писарь скажет. Пойдем, я тебя сведу, - вызвалась одна баба.

Пошли.

- У нас тоже, я тебе скажу, - говорила провожатая,  - сладость-то не бознать какая. Девять душ! Шутка? Ребята мораются. Одних рубах не напасесси. Посто-кась, мы у мужиков спросим.

Мужики стояли кучей между кабаком и волостным правлением. Разговор у них был следующий:

- Что ж, известно, наше дело такое.

- Чт и говорить.

- Нет, вы, братцы, солдата спросите, он-то чт тут?

- Я чт? - спрашивал солдат.

- Да; ты-то чт?

Солдат подбоченился, наморщил брови и спросил:

- За Дунаем был?

- Нет, не был.

- Ну, стало быть, нечего мне с тобой и толковать.

Один пьяный мужик стоял среди улицы и, кланяясь другому, говорил:

- Вы наши отцы, а мы ваши дети. Отец милосердай!

А другой посмотрел на баб и сказал:

- Эти что, поганки-то, ходют здесь?

- Я милосерд, - закричал пьяный мужик.

- Брысь вы, шилохвостые!

На крыльце волостного правления тоже сидели мужики. Бабы подошли к ним.

- Степан Егорыч где? - спросила провожатая.

- А тебе на что?

- Да вот этой молодке нужно насчет девочки.

- Небось пьяный лежит Степан Егорыч-то ваш, а то у старшине.

- Тебе, тетка, девочку? - спросил кузнец.

- Да; дочку было.

- Скоро нужно?

Баба обрадовалась.

- Да поскорей-то бы лучше. Очень уж я...

- Ишь ты, какая проворная!

Мужики захохотали.

Приезжая баба отправилась к старшине. Писарь в это время сидел за столом и говорил:

- Они без меня шагу ступить не могут. Так ли я говорю?

- Это верно, - отвечал старшина, разбивая на лавке камнем орех.

- Я говорю, - продолжал писарь,  - васкбродие, позвольте мне в отпуск! А он: я, говорит, тебе,  собачий ты сын, такой отпуск задам - ты у меня своих не узнаешь.

- Там вас, Степан Егорыч, баба спрашивает, - сказала жена старшины.

- Какая баба?

- А я не знаю.

- Посылай ее сюда!

Вошла приезжая баба.

Старшина положил камень на окно и спросил:

- Что ты?

Баба поклонилась.

- Здравствуйте!

- Ну, здравствуй! Чего ж тебе нужно?

- К вашей милости.

- Не слепые, видим, что к нашей милости. Какое такое твое дело? спросил писарь.

Баба подперлась рукой в щеку,  посмотрела на старшину, потом на писаря, заморгала, заморгала глазами и повалилась в ноги.

- Говори толком! Что валяться-то? - сказал писарь.

Баба поднялась и, стоя на коленях, сказала:

- Детища моя отдана в чужие люди. Не найду.

- Ну так что ж?

- Нельзя ли в книжке посмотреть? Шпитоночка она.

- То-то вот, - сказал писарь,  - дуры вы. Ходите безо время. Нешто не знаешь, грех в праздник ходить.

Баба молча поклонилась.

- Это не дело, - заметил старшина. - Надо время знать.