Убить демократа   ::   Левашов Виктор

Рядом с ним на скамье стояла наполовину опорожненная бутылка "Драй-джина". Тут же валялась пачка "Мальборо". У причала маяка стояла белоснежная крейсерская яхта под норвежским флагом, матросы таскали по трапу коробки с компьютерами и какие-то шмотки.

-- Отбываю, -- сообщил Столяров.

-- На яхте? -- поразился я. -- А как же ваша водофобия?

-- На яхте безопасней, чем самолетом. Что до водофобии... Ну, поблюю. Я уже приказал ведро приготовить. Даже два. -- Он кивнул: -- Садись... Всю жизнь терпеть не мог джина, но вот привык. Все лучше, чем виски или бренди. Про водку и не говорю, ее мой организм просто не переносит... Не предлагаю

выпить, потому что знаю: не пьешь. Не пьешь, не куришь. Зачем тогда жить?

Я промолчал.

-- Жена есть? -- продолжал Столяров, хорошо приложившись к бутылке и закурив.

-- Есть.

-- Дети?

-- Дочь.

-- Любишь их?

-- Люблю.

-- Вот это правильно. Люби их -- больше работы, больше родины. Я мало своих любил. Да, мало. Я любил работу. Я любил родину. А все это - пустые слова, если они не наполнены внутренним содержанием. А содержание - это твоя семья. И нет больше ничего. К сожалению, я понял это слишком поздно. Не

повтори мою ошибку, парень.

-- Постараюсь, -- пообещал я.

-- Постарайся, постарайся, -- повторил Столяров и снова крепко приложился к бутылке. -- Ты уже знаешь, что операцией руководил лично Профессор?

-- Откуда я мог знать?

-- Плохо вас учат. Просто ни к черту. Его НП был в доме напротив, на восьмом этаже.

-- Как я мог это увидеть? По отблеску стекол стереотрубы? Так она была наверняка защищена блендами.

-- А просчитать, откуда наиболее удобно руководить операцией?

-- Я не думал, что сам Профессор будет руководить операцией.

-- Только это тебя и оправдывает, -- заметил Столяров. -- Хотя мог бы и знать. Я же сказал тебе, что Профессор не улетел из города. Ладно, все в порядке. Мы сделали это дело. У тебя есть вопросы?

-- Только один. А если бы Миня вас подстрелил?

-- Этого не могло быть. Я накануне предупредил Профессора. Он внял. Да и как было не внять!

-- О чем? -- спросил я.

-- О некоторых последствиях любых несчастных случаев со мной.

-- Поэтому вы приказали не блокировать Миню?

-- В том числе.

Из мощного цоколя маяка вышел худосочный молодой человек, сделал знак Столярову отойти в сторону, но тот лишь рукой махнул:

-- Говори, тут все свои. Что у тебя?

-- На связи Франкфурт. Заубер. С ним два ваших к компаньона. Спрашивают, что делать с пакетом акций местного порта. До них дошли какие-то слухи, что на выборах победит Антонюк.

-- Выбрасывайте их на рынок. По любой цене. Немедленно, пока не стали известны результаты выборов. И сразу покупайте акции таллинского порта. Они сейчас пойдут в гору.

Молодой человек ушел.

-- Значит, порт и Россия не получат иностранных инвестиций? - уточнил я.

-- Значит, не получат, -- подтвердил Столяров.

-- Выходит, мы работали против интересов России?

-- А чем мы, по-твоему, занимались? -- спросил Столяров.

-- Защищали невинных людей от несправедливости.

-- Нет, дружок. Мы защищали российскую демократию. Не больше, но и не меньше.

-- Завтра на выборах победит коммунистический кандидат Антонюк, --напомнил я.

-- Значит, четыре года жители города К. будут жить с губернатором-коммунистом. А вдруг это им понравится? Почему ты берешь на себя право решать за других людей? Они выберут коммуниста, им нравится коммунист, вот и пусть с ним живут. Тебе он не нравится? Допускаю. Но ты в меньшинстве. Поэтому сиди и помалкивай.

Столяров приложился к бутылке джина, потом как-то особенно, с удовольствием закурил и заключил:

-- Это и есть демократия.

x x x

Домой я вернулся дня через два.