Поцелуй меня еще, незнакомец   ::   Морье Дафна Дю

И она проскользнула через эту щель так же быстро, как нож сквозь масло. Ну, скажу, я был поражен.

– Слушай, подожди, – крикнул я. – Я ведь покрупнее тебя буду.

Но она уже ушла и мелькала где-то впереди среди могил. Пыхтя и отдуваясь, я протиснулся через щель и оглянулся. И провались я на этом месте, но девушка лежала на длинной и плоской могильной плите, подложив под голову руки и закрыв глаза.

Признаюсь, я ведь ничего такого от нее и не ждал. Я хотел только проводить ее домой и все. Назначить свидание на следующий вечер. Конечно, из-за того, что мы так поздно встретились. Мы могли бы постоять у ее дома и поболтать. Ей незачем было бы уходить сразу домой. Но лежать здесь, на могильном камне! Это было как– то непонятно.

Я присел и взял ее за руку.

– Ты промокнешь, – заметил я, просто не зная, что сказать еще.

– Я к этому привыкла, – ответила она.

Широко раскрыв глаза, она смотрела на меня. Неподалеку за оградой торчал уличный фонарь, так что нельзя сказать, что было совсем темно, да и ночь, несмотря на дождь, была не такой, когда говорят, хоть глаз выколи, а просто скорее угрюмой. Как бы мне хотелось сказать ей что-нибудь хорошее о ее глазах. Но мне эти любезности никогда не давались. Знаете, как светятся в темноте люминисцентные часы? У меня у самого такие есть. Когда просыпаешься ночью, то чувствуешь, будто рядом друг. Вот у моей девушки глаза лучились так же. Только они еще были и красивы. И больше они не были похожи на глаза разнежившегося котенка. Они были любящие и нежные, и печальные одновременно.

– Привыкла лежать под дождем? – переспросил я.

– Приучили к этому, – ответила она. – В приютах во время войны нас называли «уличные дети».

– Ты не эвакуировалась? – спросил я.

– Нет, это не для меня, – сказала девушка. – Никогда не могла нигде ужиться. Всегда возвращалась назад.

– Родители живы?

– Нет. Оба погибли, когда разбомбили наш дом, – в тоне, которым она это произнесла, не было ничего трагического. Все совершенно обыденно.

– Не повезло, – сказал я.

Она ничего не ответила. И так я сидел там, держа ее за руку и думал, как бы отвести ее домой.

– Ты давно работаешь в этом кинотеатре? – спросил я.

– Недели три, – ответила она. – Я долго нигде не задерживаюсь. Скоро и отсюда уйду.

– Почему?

– Так, неугомонность.

Вдруг она протянула руки и обхватила меня за шею. Не подумайте, сделала она это очень нежно.

– У тебя хорошее и доброе лицо. Мне оно нравится, – сказала она.

Это было странно. От того, как она это сказала, я сделался каким-то чокнутым и придурковатым. И следа не осталось от того возбуждения, которое охватило меня в автобусе. И я подумал, может, наконец, это то самое, может, я нашел девушку, которую искал. Не просто так, на вечер, а навсегда.

– У тебя есть парень? – спросил я.

– Нет.

– Я хочу сказать, постоянный?

– Нет, никогда не было.

Забавно, что мы вели такие разговоры на кладбище, и она лежала, как изваяние, на старом могильном камне.

– У меня тоже нет девушки, – сказал я. – Никогда этим не интересовался, как другие ребята. Наверное, у меня какой-то сдвиг. А потом очень занят работой. Я в гараже работаю, механик, знаешь, ремонт и все прочее. Хорошо платят. Я и старухе своей могу давать и даже немного скопил. У меня отдельная берлога. Хозяева – приятные люди. Мистер и миссис Томпсон. И мой хозяин в гараже тоже отменный парень. Я никогда не чувствовал себя одиноким. И сейчас не одинок. Но с тех пор, как увидел тебя, у меня не идет из головы, что теперь все у меня будет по– другому.

Она не перебивала, и казалось, я просто думаю вслух.

– Очень хорошо и приятно возвращаться домой к Томпсонам, – продолжал я. – И добрее их трудно отыскать людей. И жратва там хорошая, а после ужина мы болтаем или слушаем приемник.