Подход Кристаповича   ::   Кабаков Александр

Мать возмущалась: "Не понимаю, как человек может проводить время таким образом? Тебе нечего читать?" А отец, вешая в прихожей реглан, посмеивался: "Как же ты не понимаешь, матушка? Он же темноты трусит, волю тренирует... Идем ужинать, Рахметов!" Кто такой Рахметов, Мишка не знал, но на отца почему-то не обижался и сразу шел ужинать, деловито постояв в ванной перед открытым краном - как бы помыв руки...

Дверь барака длинно заскрипела, выскочил в накинутом на плечи взрослом полушубке - полами до земли - сын дежурного по станции Ильичев Володька. Оглядываясь на окна барака, почти все темные, прыгая по снегу коротко обрезанными чесанками, зашипел:

- Ты чего поздно стучишь, Михря? - и, заметив, что Мишка на лыжах, сразу ошалел. - Ты чего?! Через лес!.. Во, Михря, смелого пуля боится...

Стал юлить, крутиться вокруг Мишки, сопеть, слизывать нижней губой свои всегдашние сопли - в общем, Володька есть Володька, недаром и прозвище имел самое ужасное в школе - Вовка-вошка. Противно, но у другого не узнаешь.

- Слушай, Володька, есть к тебе дело, - сказал Мишка. - Только никому об этом понял?

- А когда я звонил? - Володька даже сделал вид, что обиделся, хотя всем было известно, что трепло он первое. Но обида обидой, а интерес интересом. Володька придвинулся, даже перестал перебирать надетыми на босу ногу чесанками. - Ну, какое дело?

- Дай пионерское под салютом всех вождей, - Мишка потребовал скорее для порядка, зная, что если только не пригрозить хорошенько, Володька все равно растреплется. Но пригрозить Мишка тоже собирался - потом.

- Под салютом всех вождей честное, сталинское, - бормотал Володька, на всякий случай и перекрестился, обернувшись в сторону спаленной церкви. - Ну, говори, какое дело?

- Вчера вечером что на дороге видел?

Володька даже подпрыгнул, черпанул чесанком снег, выругался:

- Скребена мать! А тебе зачем?

- Надо.

Володька долго кривлялся, торговался, договаривался, что Мишка будет за него драться, если кто назовет Вовкой-вошкой. Наконец Мишка достал из кармана жужжалку, показал Володьке. Тот сразу согласился - фонарик вся школа знала. Шептал Мишке в самое ухо, один раз даже потерял равновесие, мазнул сопливыми губами Мишку по щеке:

- ...на двух легковухах черных. Один, в летчицком пальто, хром первый сорт, дорогу спросил. А дача, говорит, которую недавно построили, далеко от деревни? Я говорю - недалеко, товарищ командир, на бугор вьете - сразу видно. Они уехали. А утром отец с дежурства пришел, думал, я сплю, матери говорит: "Дача-то освободилась". Я лежу. Мать говорит: "Откуда ты все знаешь? Лучше бы неграмотный был... Молчи, пока тебя не спрашивают". А отец свое знай докладывает: "Одна машина потом вернулась. Заходит ко мне в дежурку высокий, из-под бобрика хромачи, спрашивает телефон, в Москву звонить. Мне выйти приказал, набрал номер, а слышно плохо. Он кричал мол, але, здесь гость оказался, а сам, мол, готов. Он кричит, а по всей станции слышно. Покричал, потом молчит, слушает. Потом снова кричит есть, берем обоих и едем. Вышел из дежурки, спасибо мне сказал, посмотрел внимательно - и все, уехали. А через полчаса снова - обе машины на шоссе, битком набиты, еле ползут по снегу. Развернулись у станции и - ходу на Москву..." Мать давай реветь: "Чего он на тебя смотрел? Черта ли тебе надо было слушать под дверью?!" А отец ее послал подальше и спать лег. А я картошки толченой поел и в школу пошел. А картошка с салом, вот столько. А чего тебя в школе не было? А по географии училка говорила про Польшу страна... это... выблядок... нет... ублюдок... это чего значит, а?

- Ничего не значит, - сказал Мишка, - а в школу я и завтра не приду, у меня ангина и справка есть от фельдшерицы.

- Ангина, а сам на лыжах по ночам гоняешь, а у нас проверка по военному делу, а ты саботируешь, - ухмыльнулся Володька, - и льешь воду на мельницу, понял? Фонарь давай.

- Слушай, я тебе его в школе отдам, ладно? - Мишка сделал самые честные глаза.