Поиски Абсолюта   ::   Бальзак Оноре де

Тотчас же поставили ему кровать посреди залы; всяческая помощь была оказана Валтасару, и к концу дня состояние его позволяло надеяться, что он останется в живых. Как ни искусно боролись с параличом, Клаас надолго впал почти в детство. Хотя удалось постепенно ослабить паралич, его действие все же сказывалось на языке, пораженном сильнее всего,- может быть потому, что гнев сосредоточил здесь все силы старика в тот момент, когда он собирался бранить детей.

Эта сцена возбудила в городе всеобщее негодование. По некоему до сих пор неизвестному закону, управляющему чувствами толпы, все горожане вдруг перешли на сторону Клааса. В одно мгновение он сделался великим человеком, вызвал восхищение и приобрел всеобщее сочувствие, в котором ему отказывали накануне. Все восхвалили его терпение, волю, мужество и гений. Власти решили сурово наказать участников этой проделки, но беду уже нельзя было поправить. Семейство Клаасов само просило замять дело. Маргарита приказала обставить залу, голые стены которой вскоре были затянуты шелком. Когда через несколько дней после происшествия способности вернулись к старому отцу и он увидал, что опять его окружает изящная обстановка и все необходимое для счастливой жизни, он знаком дал понять, что догадался о приезде Маргариты,- и в ту же самую минуту она вошла в залу; увидав ее, Валтасар покраснел, и хотя он не заплакал, глаза его увлажнились. Холодными пальцами сжал он руку дочери и вложил в это пожатие все чувства и все мысли, которых не мог уже высказать. То было нечто святое и торжественное,- последнее "прости" ума, еще живого, сердца, еще одушевленного чувством благодарности. Истощив силы на бесплодные попытки, устав от борьбы с гигантской проблемой, впав в отчаяние, обреченный на безвестность в памяти потомства, великий человек должен был вскоре кончить жизнь; все дети окружили его с глубоким почтением, глаза его могли отдохнуть на образах изобилия, богатства, на трогательной картине его прекрасной семьи. Умиленность светилась постоянно в его взглядах, которыми он мог выражать свои чувства; глаза его вдруг приобрели такое разнообразие выражения, как будто получили дар светового, легко понимаемого языка. Маргарита заплатила долги отца и в несколько дней убрала дом Клаасов со всей современной роскошью, устранявшей какие бы то ни было предположения об упадке. Она не покидала изголовья Валтасара, стараясь угадывать все его мысли и исполнять малейшие желания. Несколько месяцев прошло в смене ухудшений и улучшений, свидетельствующих у стариков о борьбе между жизнью и смертью. Каждое утро дети собирались около отца, весь день оставались в зале, обедали у постели больного и уходили, только когда он засыпал. Среди всех развлечений, какие старались ему доставить, больше всего ему нравилось чтение газет, которые, в связи с политическими событиями, сделались очень интересны. Де Солис читал ему вслух, а Клаас внимательно следил за чтением.

В конце 1832 года Валтасар провел ночь чрезвычайно трудную, так что сиделка, испугавшись внезапной перемены в больном, позвала г-на Пьеркена доктора; действительно, доктор счел нужным не покидать больного, каждую минуту опасаясь, как бы он не скончался от внутреннего кризиса, принявшего характер агонии.

Старик невероятно сильными движениями старался стряхнуть с себя оковы паралича; он желал говорить и шевелил языком, будучи не в состоянии издать ни звука; мысли летели из его пылающих глаз; сведенные черты лица выражали неслыханную боль; в отчаянии двигались пальцы, пот выступал крупными каплями.