Полтора квадратных метра   ::   Можаев Борис

- Но ответьте мне чистосердечно: можно в моем рабочем положении нервничать?

- Нельзя, Павел Семенович, категорически вам говорю.

- А я покой потерял за последние дни.

- Что за беда случилась?

- Вы знаете нашего соседа Чиженка?

- Ну?!

- Он почти каждую ночь в пьяном виде ложится под нашими дверями. И не только что на работу, в уборную, простите за выражение, выйти не можем. Дверь-то у нас открывается в коридор!

- Так мы его оштрафуем.

- Не поможет. Он пьет на чужие деньги.

- Ну, вызовем на товарищеский суд.

- А!.. Его товарищи в тюрьме сидят. Что ему этот суд?

- Что же вы предлагаете?

- Я прошу дверь нам переставить так, чтобы она открывалась внутрь квартиры. Тогда мы будем просто перешагивать через него. И вся недолга.

- Так это пожалуйста.

- Вот и спасибо. Значит, чтобы дверь открывалась внутрь, надо перенести ее по коридору метра на полтора.

- Как то есть перенести? Прихватить полтора метра общей территории?

- Иначе ее не откроешь внутрь - притолока мешает, дымоход от соседки слева.

- Павел Семенович, вы же человек образованный и культурный. - Екатерина Тимофеевна как бы пристукнула ручкой по столу, что выражало обычно ее крайнюю досаду. - Захватить общую площадь без согласия жильцов - это значит нарушить закон.

- Я не против закона. Но сами подумайте - вы тоже человек с образованием и культуру знаете... Ответьте на такой вопрос: что будет, если ко мне в гости приедет сноха Берта? Ведь она как-никак бывшая гражданка ГДР! А ей нельзя будет выйти по утрам из дома, извиняюсь, по нужде. Эдак мы с вами попадем в международное положение.

- Международного положения, конечно, допускать нельзя, - задумалась Екатерина Тимофеевна. - Иначе скажут, у нас все взаимно обусловано.

- Вот именно... Взаимно обусловано! - радостно подхватил Павел Семенович. - Как же, мол, они живут в своем Рожнове, если у них все взаимно обусловано?

- Чему вы удивляетесь, Павел Семенович! - горестно покачала головой Фунтикова. - Или мало на нас клевещут иностранные корреспонденты?

- Ну все ж хаки в круговой поруке нас еще не обвиняли.

- Э-э, была бы шея, а ярлык повесят. Ладно уж... Поскольку положение у вас исключительное, я сама поговорю на исполкоме. Заявление написали?

- А как же! - Павел Семенович поспешно достал из кармана вчетверо сложенный тетрадный листок.

- Когда приедет ваша сноха?

- Ждем к осени.

- Постараемся решить оперативно, - и Екатерина Тимофеевна подала на прощание руку все так же лодочкой, пальчики вместе.

3

Когда Чиженок не пил, он работал дворником, подметал центральную площадь Рожнова. Впрочем, площадь в городе была только одна и дворник один. Подметал он ее по теплу, а в холода дворника сажали в тюрьму и площадь заносило снегом.

В Рожнове к такому дворницкому сезону привыкли и место за Чиженком сохранялось уже несколько лет. Да и смешно было бы нанимать на зиму нового дворника. Что делать? Обметать ступеньки да подъезды? Или дорожки мести в сквере, куда уж никто не ходил? А дорогу и стоянку перед Домом Советов расчищал бульдозер: трактор "Беларусь" приспособили.

Чиженок на трезвую голову вставал рано, еще до свету, брал метлу, грабли, ведро поганое и уходил. Весь свой инструмент он прятал в кустах акации за Доской почета, а сам возвращался домой и, воровато озираясь, влезал в окно к соседке Елене Александровне. Она тихо и томно вскрикивала как бы со сна: "Ах, как ты меня напугал..." Но окна не запирала. "Думаю, не воры ли?" - "А я и есть вор", - ухмылялся Чиженок, снимая сапоги. "Ну, Воля, не вульгарничай!"

Елена Александровна работала в редакции местной газеты корректором и любила переиначивать имена. Своего покойного мужа Соломона, старого, немощного бухгалтера больницы, она звала по-литературному - Мисюсь; Володьку Чиженка - Волей; старуху Урожайкину, хмурую, как старообрядческая икона, - Матерью Марией.