Удар шаровой молнии   ::   Ковалев Анатолий

Пузырек, полученный через день после этого разговора, грел душу, хотя Марк и бросил на прощание: «Знать тебя больше не желаю!»

Жаль, конечно, потерять кузена, который мог стать настоящим другом.

Единственным другом. С друзьями Виктору всегда не везло. Например, а Людмила.

Он считал ее самым близким, самым преданным другом, а она сбежала, как последняя б крыса с тонущего корабля. Вернулась к родителям на Вологодчину, несмотря на то что собиралась поступать в университет.

– Решил исповедаться перед убийством, дурак! – произнес он вслух, ставя на место пузырек с ядом. – Исповедоваться надо перед собственной смертью…

Когда она была рядом, Виктор не задумывался о любви, хотя признавался ей в любви неоднократно. Так ведь это само собой. А как уехала, начал тосковать. С женщинами как-то не получалось ни до, ни после. Сколько раз порывался написать Людке письмо, да только сам же стеснялся этих душевных порывов. Времена Онегиных давно прошли. Она, видно, тоже не считала себя Татьяной Лариной.

– На кой хрен ей моя исповедь?! Она все эти годы ничего не хотела обо мне знать! Что же я распелся соловьем?..

Но уничтожить кассету рука не поднималась. Какой-то внутренний голос шептал: «Пригодится».

Виктор безвольно опустился на диван. Закрыл глаза и, как заклинание, стал произносить одну и ту же фразу: «Завтра я его убью», пока не провалился в сон.

В последние дни он засыпал легко и спал подолгу, но на этот раз его разбудил звонок. Звонили в дверь и довольно настойчиво. Так звонят, когда уверены, что хозяин дома. Впрочем, об этом он не успел подумать.

– Будем стоять в дверях или пригласите даму в комнату?

Трудно было поверить, что это не сон. На пороге стояла та самая блондинка из летнего кафе. Сразу вспомнились остановившиеся глаза кредитора, хотя вряд ли того напугала такая красивая девушка, скорее, ее кавалер.

– Алло! Вы меня слышите?..

У нее легкий чарующий акцент, глаза неестественного изумрудного цвета и пикантная родинка на правом крыле носа. А еще короткое, обтягивающее платье и такие изгибы тела, что впору взвыть мужику, истосковавшемуся по женским формам.

И аромат какой-то дурманящей травки. Уж в травках он знает толк.

– Трудно с вами…

– Пардон! Я как-то… не ожидал… Проходите, пожалуйста.

Ему сразу понравилась ее улыбка. Совсем не высокомерная, а простая и очень обаятельная. Девушка расположилась в кресле, закинув ногу на ногу – Вы – Виктор Владимирович, правильно? А я – Инга. – Она протянула ему руку для пожатия, но Виктор коснулся ее губами.

– Не знаю, что вам предложить. Может, кофе?

– Не беспокоитесь. Сначала поговорим о деле, а потом о напитках.

– У вас есть ко мне дело?

– Разумеется. Иначе зачем я здесь? Мы ведь уже виделись, не так ли? – решительно заговорила она. – Несколько дней назад вы сидели за соседним столиком в кафе и беседовали с Вахом. Он никогда раньше не слышал кличку кредитора, называл его по имени-отчеству.

– Вы старый должник Ваха. И надо думать, не сегодня завтра наступит час расплаты?

– Откуда вы все знаете? – У Виктора кружилась голова от запаха ее тела, он старался не смотреть на ее ноги, обнаженные почти беспредельно. В его вопросе скорее слышался чувственный стон, чем удивление.

– Вах сейчас в таком положении, когда не скрывают своих должников, а всячески их демонстрируют. Он в тот вечер вас демонстрировал…

Последняя фраза моментально вывела его из состояния гипноза.

– Мой кредитор – ваш должник? И вы не хотите, чтобы я с ним расплатился?

– Откуда вы все знаете? – передразнила Инга и даже сымитировала чувственный вздох.

– Но какая в этом выгода? – Он все-таки удивился.

– Мы не будем сегодня говорить о выгоде.

– О чем же тогда? – Виктора забавлял ее акцент и деловая интонация.

– Когда вы встречаетесь с Вахом?

– Он должен позвонить завтра утром.

– Вы откажетесь платить по счетам.