Портрет огнем   ::   Кассиль Лев Абрамович

– Вот мы с вами сегодня встречаем Новый год у елки, которую вам устроили заботливые люди. А ведь еще недавно не до елок здесь было… Меня просили поделиться с вами некоторыми военными переживаниями, так сказать, эпизодами… И как раз вспомнил я, ребята, про один такой эпизод, который был лично со мной в этой же местности два года назад. Тут тогда, помните, были немцы, ну, проще говоря, фрицы. Я был по специальному заданию сброшен на парашюте с самолета. У меня была с собой такая походная рация… ну, это, в общем, радиостанция, передатчик, и всякое такое. Я должен был кое-что сообщать своим. Спрыгнул я, понимаете, ветром занесло меня на высокую ель. Получилась, в общем, неудача, я сильно зашибся и сломал ногу. Радиостанцию сбросили на особом парашюте. А мороз, знаете, крепкий, натерпелся я жутко. Немцы ведь кругом. А куда я со своей ногой от них денусь?

Долго я так ползал по лесу. Радиостанцию не отыскал. Нашел что-то вроде пещерки. Провизия у меня была с собой, и это меня спасло. Сколько времени я в лесу провел, и не знаю точно. У меня уже борода порядочная отросла. А сообщить о себе не могу – нет при мне моей радиостанции. И вот как раз накануне Нового года, как я уже потом узнал, услышал я шаги – легкие такие, не мужские. Все равно пропадать, думаю, да и вижу, что девушка. Подал я голос тихонько. Рассказал ей все, как и что, и сознание потерял. Вот уже сколько раз я это рассказываю ребятам, а все никак не могу спокойно говорить.

Капитан замолчал и прокашлялся. Все слушали его, боясь даже громко вздохнуть,– и ребята, и Сеня Михалев, и Дед-Мороз, который сжимал своей огромной рукавицей руку маленькой девочки.

– Когда очнулся я,– продолжал капитан,– понять сразу не мог, где это такое я нахожусь. Гляжу, закопан я в солому в каком-то сарае и рядом моя радиостанция. Вот ведь какая славная девушка!.. Катя ее звали… Мало того, что она, меня самого на салазках в деревню отвезла и в сарае спрятала, она еще и радиостанцию разыскала и притащила сюда же. Наладил я аппаратуру, укрыл ее в соломе и ночью связался со своими. Вот гляжу сейчас на елку, как лампочки в ветвях светятся, и очень мне это, ребята, напоминает, как у меня там в соломе в ту новогоднюю ночь лампочки в моем аппарате затеплились.

И спасла, выходила меня девушка Катя. Лежал я в сарае, припрятанный ею, бородища отросла такая, что прямо-таки настоящий дед-мороз… А потом вдруг не пришла один раз Катя, пропала. И фамилию ее даже спросить я не успел. Но тут уж я немного оправился да и задание выполнил. Связался я через радиостанцию со своими, и скоро они меня при помощи партизан разыскали. Вот какая история была, ребята. Так сказать, эпизод.

– А Катю потом нашли? – спросил детский голос из мерцающей полутьмы.

– Нет… Так и не нашел. Вот пожелайте мне хоть в новом году теперь ее отыскать.

– Так то ж я! – раздался вдруг крик из-под елки, хриплый, но такой громкий, что, казалось, лампочки мигнули и что-то дрогнуло в ветвях.

– Простите, в каком смысле? – спросил капитан, вглядываясь в путаницу отблесков и сдвинутых теней.

Сеня Михалев кинулся к выключателю и разом включил полный свет. И все увидели, что Дед-Мороз припал своей белой бородой к груди капитана и пестрыми рукавицами колотит его по плечам, а тот сконфуженно бормочет, все еще не узнавая:

– Простите, товарищ, это в отношении чего вы?

– Да мама моя родная,– в отчаянии, осипшим голосом закричал Дед-Мороз,– глядите на него! Забыл уж… Ох, чтоб ее совсем! – Последнее относилось уже к бороде: дед, словно спохватившись, рванул себя за бороду и отодрал ее напрочь.

– Ка-тя!..– глухо ахнул капитан, растерянно всматриваясь в румяное, смущенное и счастливое лицо девушки.– Катя, ты… То есть вы… А как же вы меня не узнали сразу?..