Последний рейс   ::   Конецкий Виктор Викторович

Ну, кончилось тем, что я свой драгоценный спиннинг притащил и петлей Катьку все-таки отловил…

«Эх, — подумал я, — мне бы к старости, перед самой пенсией, разработать в себе такую взволнованную болтливость да еще стенографистку нанять — какие бы я деньжата на мирную старость полным собранием сочинений заработать мог…»

— Значит, полный хеппи-энд? — спрашиваю.

— Это когда и где он бывает? — интересуется Василий Васильевич. — Вечером являются участковый, хозяйка Катькина с «папочкой» и трое дружинников и требуют попку обратно: «Использовал безвыходную ситуацию в корыстных условиях, гони еще полста!» Ну, я их так погнал — и сейчас бегут…

— В книжку вставить можно? — спрашиваю.

— Куда угодно.

— Вашему экипажу поклон передайте, пожалуйста. Добрые воспоминания о рейсе остались.

— Экипаж-то с тех пор, положим, сменился весь. А хорошие воспоминания о чем?

— Да обо всем. О Мандомузели, о том, как я у вас в шиш-беш выиграл…

— И о том, как «Макаров» на нас айсберг опрокинул, а потом в Питере шасси у самолета не выпускались?

— И об этом. Счастливых ветров вам.

— А вам, Виктор Викторович, мягкого льда в Арктике, тепленького такого, со снежком и без поддонов.

— Да, забыл. Я от Фактора письмо получил с подробностями по «Энгельсу». Он теперь в Москве живет. И вот вам привет передает.

— Спасибо ему обратное, — сказал Василий Васильевич, испустив свой китовый выдох.

Похлопали друг друга по спинам и разошлись. Я — к трамвайной остановке, он — к воротам порта. А ведь когда-то чуть не в обнимку спали средь мрачных теней Таймыра.

«Виктор Викторович, Вы просили подробностей — я обещаю строгую документальность.

Даю: 5 июня 1959 г., будучи зам. начальника БМП по безопасности мореплавания, я в качестве капитана-наставника возвращался из Англии в Ленинград на теплоходе «Андижан». (Выход в море был связан с тем, что начальник пароходства Логинов получил компрометирующий материал на капитана этого судна и поручил проверить мне его в море. Все оказалось липой, и капитан был полностью реабилитирован.)

Следуя Дрогденским каналом в проливе Зунд, обнаружили стоящий на якоре вблизи маяка Дрогден танкер «Фридрих Энгельс», а лагом с ним теплоход «Очаков» и спасательное судно «Голиаф».

На траверзе маяка Дрогден в 14.00 получил аварийную радиограмму главного морского ревизора ММФ Стулова В. М. (Стулов когда-то был консультантом у нас с Данелией на кинофильме «Путь к причалу») с распоряжением перейти на аварийный танкер «Фридрих Энгельс» и возглавить спасательные операции, защитив интересы Черноморского морского пароходства и не допустив массовой утечки груза из поврежденного корпуса.

В 15.15 05.06.59 с помощью мотобота перешел на теплоход «Фридрих Энгельс».

Капитан Вотяков, человек средних лет, имел усталый вид, и я старался с ним говорить как можно мягче, понимая его тяжелое состояние, волнение и бессонные ночи.

Откачка груза судовыми средствами была невозможна. От услуг шведских спасателей отказались. Передав 1790 тонн груза посредством переносных электропомп на шведский лихтер, танкер с помощью «Голиафа» был снят с камней и отведен на якорную стоянку вблизи маяка Дрогден.

На 8 июня 06.00 наметил поездку в порт Линхамн для встречи с представителем грузополучателя. Проснулся в 05.00, чтобы подготовиться к отъезду. В 5.30 раздался стук в каюту, и вахтенный помощник доложил, что капитана Вотякова нет на судне, а на корме нашли его кожаную куртку. В последний раз члены экипажа видели капитана в 5.00.

Первое, что я сделал, это выбежал на мостик и заметил гирокомпасный курс судна по радиолокации, взял пеленг и расстояние до маяка Дрогден.

Поскольку суда, стоящие на якоре лагом друг к другу, разворачивало на течении, то я дал команду капитану «Голиафа» немедленно поставить у кормы вешку. На всех судах была объявлена тревога. Помещения осмотрены.