Последняя глава (Книга 2)   ::   Голсуорси Джон

Динни прошла через соседнее поле, мимо старого Кисмета, к узенькому ручейку, а оттуда прямо в фруктовый сад, где уж больше не было белого волшебства весны; сейчас там пахло крапивой и мшистой корой; потом она вышла в сад к каменным плитам террасы. На магнолии распустился первый цветок, но она побоялась остановиться и вдохнуть его лимонно-медовый запах; подойдя к высокому окну, она заглянула в комнату.

У матери было то выражение лица, какое Динни называла "мама ждет папу". Отец стоял с тем выражением лица, какое она называла "папа ждет маму", а у Джин был настороженный вид, словно ее тигренок вот-вот покажется из-за угла.

"А тигренок на этот раз - я", - подумала Динни, переступая порог, и воскликнула:

- Мамочка, дорогая, дай мне чаю поскорей...

Вечером, пожелав всем доброй ночи, Динни снова сошла вниз и заглянула в кабинет отца. Он сидел за письменным столом с карандашом в руке и внимательно перечитывал исписанный листок бумаги. Подкравшись сзади, Динни прочла из-за его спины:

"Продаются охотничьи лошади: гнедой мерин десяти лет, здоровый, красивый, хорошо берет препятствия. Кобыла темно-чалая, девяти лет, очень умная, ходит под дамским седлом, может брать препятствия на состязаниях, в отличной форме. Обращаться к владельцу, именье Кондафорд. Оксфордшир".

- Г-м-м... - пробормотал отец и вычеркнул "в отличной форме".

Динни протянула руку и взяла бумагу.

Генерал вздрогнул от неожиданности и обернулся.

- Нет, этого не будет, - сказала Динни и разорвала листок.

- Постой! Что ты делаешь? Я столько времени...

- Нет, папа, продать лошадей ты не можешь. Ты без них места себе не найдешь.

- Но я вынужден их продать, Динни!

- Знаю. Мама мне сказала. Но в этом нет нужды. У меня как раз оказалась довольно большая сумма. - И она положила на стол деньги, которые так долго берегла.

Генерал встал.

- Ни за что! - воскликнул он. - Большое тебе спасибо, Динни, но это невозможно!

- Папа, пожалуйста, возьми. Дай и мне что-нибудь сделать для Кондафорда. Деньги мне теперь не нужны, а тут как раз триста фунтов, которых тебе не хватает.

- Они тебе не нужны? Ну, это чепуха! Как же так? На эти деньги ты могла бы путешествовать.

- А я не хочу путешествовать. Я хочу пожить дома и помочь вам с мамой.

Генерал пристально посмотрел ей в глаза.

- Мне стыдно брать их у тебя, - сказал он. - Я сам виноват, что влез в долги.

- Папа, но ты же не тратишь на себя ни копейки!

- Понимаешь, я даже не знаю, как это получается... тут немножко, там немножко, а глядишь, набралось...

- Давай постараемся разобраться вместе. Я уверена, что можно кое в чем себя урезать.

- Хуже всего, когда нет оборотного капитала. За все приходится платить из доходов по имению, а страховка и налоги все время растут, и доходы становятся все меньше и меньше.

- Знаю, положение у нас действительно ужасное. А нельзя нам разводить каких-нибудь животных?

- Опять же для начала нужно вложить деньги... Нам бы, конечно, хватало, живи мы в городе или за границей. Но содержать имение...

- Бросить Кондафорд? Ну нет! Да и кому, кроме нас, он нужен? Несмотря на все, что" ты сделал, мы все равно отстали от века.

- Да, это правда.

- Мы не сможем сдавать это "историческое поместье", не краснея. Никто не захочет платить деньги за чужих предков.

Генерал грустно уставился в пространство,

- Эх, как бы я хотел, чтобы у меня не было этой наследной обузы! Мне так противно думать о деньгах, выгадывать гроши, вечно беспокоиться, сведешь ли концы с концами. Но ты права: о том, чтобы его продать, не может быть и речи. А кто возьмет его в аренду? Тут не устроишь ни интерната, ни загородного клуба, ни лечебницы для душевнобольных. А это судьба большинства старых имений.