Поток жизни   ::   Паустовский Константин

И как последний ошеломляющий удар пришла весть, о полном, 'почти неправдоподобном разгроме всего нашего флота при Цусиме.

Я видел первые рабочие и студенческие демонстрации после Цусимского разгрома. Даже шарманщики пели по дворам новую песню:

Довольно! Довольно! Герои Цусимы, Вы жертвой последней легли. Она уже близко, она у порога, Свобода родимой земли!

И в это время вышел "Поединок"

Все искали причин маньчжурского поражения Куприн в "Поединке" сказал свое слово об этих при чинах с такой неопровержимостью, что даже сторонники царского строя были растеряны.

Нельзя было спорить с очевидностью А этой очевидностью был "Поединок" повесть и вместе с тем документ о тупой и сгнившей до сердцевины офицер ской касте, об армии, державшейся только на страхе и унижении солдат, об армии, как бы нарочно создан ной для неизбежного и постыдного разгрома в первых же боях.

Волна гнева прокатилась по стране Даже лучшая часть офицерства приветствовала Куприна и посылала ему благодарственные телеграммы Но большинство офицеров - типичных героев из "Поединка" - было возмущено и озлоблено

В то время я - киевский гимназист - жил вне семьи и снимал комнату в тесной дешевой квартире пехотного поручика Ромуальда Козловского в Диком переулке. Поручик жил с матерью - подслеповатой и незлобивой старушкой.

Когда я прочел "Поединок", то мне казалось, что в этой книге не хватает Ромуальда Козловского. Чванный этот офицер, несмотря на то, что отец его был полотером, очень кичился своим шляхетством и был налит до краев глуповатым гонором. Он был задирист и взвинчен постоянным ожиданием столкновений с непочтительными "шпаками" Оч даже ждал этих столк новений и набивался на них, чтобы потом защищать свою шляхетскую честь и честь своего пехотного мундира.

Из-за своего маленького роста он носил сапоги на высоченных каблуках, корсет и все время вытягивался, как петух перед тем, как загорланить на мусор ной куче.

По утрам он пил на кухне ячменный кофе, сидя в подусниках и голубых кальсонах. От него несло бриллиантином и крепкими дешевыми духами Пан Ромуальд душился яростно, чтобы перебить кислый запах каких-то лекарств, которыми он безуспешно лечился от сифилиса. Этот тошнотворный запах сочился из его комнаты и наполнял всю квартиру.

Поручик считал себя сердцеедом, неутомимым в любви. Говорили, что он бил солдат. Изредка он бренчал на гитаре и пел шансонетку.

Ваша ножка Толста немножко, Но обожаю Ее лобзать'

С матерью он был груб Она боялась его Я же поручика ненавидел.

Однажды пан Ромуальд вошел в кухню, где мы со старушкой Козловской пили кофе "Гималайское жито". Он брезгливо нес двумя пальцами неизвестную книгу и бросил ее в мусорное ведро.

- Сожгите это! - сказал он своей мамаше - Сожгите в грубке эту гадость, где какой-то штафирка позволил себе оплевать наше русское офицерство. Если бы он мне попался, я бы показал ему кузькину мать, клянусь честью. Он бы у меня потанцевал!

Этой книгой был "Поединок".

Сейчас я ловлю себя на том, что уже второй раз вспоминаю людей, которые могли бы участвовать в рассказах Куприна. Мне кажется, что это совсем не случайно и только доказывает необыкновенную типичность его персонажей для своего времени, кажущегося нам очень далеким.

Сила "Поединка" в превосходном знании армейской среды и в точности ее изображения. Портретная галерея офицеров в "Поединке" вызывает и стыд за человека и спасительный гнев.

Шкала унижения в армии шла по нисходящей линии генерал грубо и пренебрежительно обращался с комачдиром полка, командир в свою очередь "цукал", как тогда говорили, офицеров, а офицеры - солдат.