Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари) (Том 2)   ::   Сикибу Мурасаки

Приближалась к концу Долгая луна, осенние листья сплетались в чудесном узоре, земля же была расцвечена живописнейшими пятнами поблекших от инея трав. Не менее живописными представлялись взору беспорядочной толпой выходившие из здания заставы приближенные Гэндзи в разноцветных дорожных платьях, украшенных сообразными званию каждого вышивками и узорами. Занавеси в карете самого Гэндзи были опущены, но, призвав Когими - теперь его называли Эмон-но сукэ, - Гэндзи сказал:

- Ваша сестрица должна наконец оценить мое постоянство. Я доехал до самой заставы, чтобы встретить ее.

Гэндзи часто с нежностью вспоминал эту женщину, но не бессмысленно ли было обращаться к ней с обычными, ничего не значащими словами? Она тоже не забывала его, и эта встреча пробудила в ее душе трогательные воспоминания.

"Слезы текут,

Уезжаю ль, домой возвращаюсь 

Не могу их сдержать.

"Уж не ключ ли забил у заставы?" 

Думают, верно, люди.

Впрочем, вряд ли он узнает..." - посетовала она, но, увы, что толку...

Когда Гэндзи возвращался из Исияма, Эмон-но сукэ встретил его у заставы, рассыпаясь в извинениях: простите, мол, что не смог сразу же к вам присоединиться.

Когда-то, когда он был совсем еще ребенком, Гэндзи, полюбив, приблизил его к себе, и мальчик жил под сенью его покровительства, пока не надели на него шапку придворного. Когда же в жизни Гэндзи произошли неожиданные перемены, юноша, испугавшись людской молвы, уехал в Хитати, что несколько умалило расположение к нему Гэндзи, хотя внешне это никак не проявлялось. Не испытывая к юноше прежнего доверия, Гэндзи все же ввел его в число самых близких своих домочадцев.

Бывший правитель Кии стал теперь правителем Кавати. Его младший брат в свое время, отказавшись от звания Укон-но дзо, последовал за Гэндзи в изгнание, за что Гэндзи теперь особенно его отличал, и, видя это, многие раскаивались: "О, зачем так стремились мы подольститься к тем, кто был в силе?"

Так вот, призвав Эмон-но сукэ, Гэндзи вручил ему письмо.

"Удивительно, что он до сих пор помнит о том, о чем любой на его месте давно бы забыл", - изумился юноша.

"На днях я имел возможность убедиться в связанности наших судеб... Поняли ли это Вы?

На скрещенье дорог

Случай нас свел, и надежда

Возникла в душе.

Но, увы, все напрасно - ракушек

В пресном море не стоит искать...

О, как завидовал я "хранителю заставы" (224), как досадовал... - писал Гэндзи. - Так давно мы не сообщались друг с другом, что я не могу отделаться от ощущения, будто пишу вам впервые. Вместе с тем я не забыл ничего, и чувства мои так же сильны, как если бы зародились сегодня. Но, может быть, вы и теперь будете корить меня за ветреность?.."

Обрадованный, Эмон-но сукэ почтительно принял письмо и отправился к сестре.

- Прошу вас написать ответ. Я понимаю, что не смею рассчитывать на прежнее доверие, но господин тем не менее все так же добр ко мне, и признательность моя не имеет границ. Не очень-то хорошо быть посредником в таких делах, но я не сумел отказать ему... Не думаю, чтобы кто-нибудь осудил женщину за проявление обыкновенной чувствительности, - сказал он.

За годы, проведенные в провинции, супруга правителя Хитати стала еще застенчивее, всякая неожиданность подобного рода пугала ее, но могла ли она вовсе не откликнуться на письмо Гэндзи? Тем более что так давно он не писал к ней...

"Заставою Встреч

Это место зовут. Право, стоит ли

Так его называть?

Сквозь чащу вздохов приходится

Каждый раз пробираться сюда...

Уж не пригрезилось ли мне?.." - написала она в ответ.

Так прелестна и так непреклонна была эта женщина, что Гэндзи оказался не в силах забыть ее и время от времени писал к ней, надеясь смягчить ее сердце.

Между тем правитель Хитати, оттого ли, что лет ему было немало, или по какой другой причине, стал слаб здоровьем и, озабоченный будущим супруги, постоянно говорил о ней с сыновьями.