Повесть о благонравном мятежнике   ::   Латынина Юлия

Эти строки Су Ши написал, пребывая в ссылке вследствие своей вражды с Ван Аньши. Он еще не знал, что в конце концов все переменится, и он доберется до нефритового дворца и он станет начальником Ведомства Наказаний.

На пятый день Фань пришел в небольшую деревню у горного перевала. Перед деревней он миновал городок, где на столбе висело объявление с указанием его примет.

Он зашел в придорожную харчевню, и хозяйка ему сказала:

— Ах, молодой человек, лучше бы вам заночевать тут. Говорят, в часовне у перевала в ночную пору злобствует всякая нечисть.

И она растопырила глазки на красивого юношу и стала рассказывать всякие страшные истории, чтобы тот заночевал у нее в доме. По правде говоря, это была распутная женщина, и она хотела раскинуться перед ним на матрасике.

Но Фань Чжун был человек образованный и не очень-то верил в непристойные чудеса. Кроме того, он думал только об угрожающем ему аресте, и всякие мысли о блуде были ему в этот миг чужды. И чем больше он слушал ее басни, тем больше он убеждался, что хозяйка узнала его по приметам, и, ежели он останется на ночь, то будет схвачен. Фань Чжун сказал, что сделает так, как советует женщина, и только пойдет полюбоваться старой кумирней, которую он видел неподалеку. Чтобы у женщины не закралось никаких подозрений, он оставил в харчевне узел, с которым странствовал, изображая из себя мелкого торговца. В этом узле были одни камни.

Итак, Фань Чжун вышел из харчевни и быстро зашагал вверх по дороге. Прошло совсем немного времени, и деревня скрылась из виду. Стало темнеть. Впереди возвышались горы, внизу шумели верхушки деревьев. Фань Чжун шел, думая об отце, и сердце его обливалось кровью.

Места, которыми он проходил, как раз напомнили ему участок, исключительно благоприятный для захоронений. Этим участком предки его владели из рода в род, и на могилах их всегда возжигались благовония и жертвенные деньги. Подумать только, — вздохнул про себя Фань Чжун, — что кости его отца смешались с золой и землей, и одна надежда, — на то, что какой-нибудь благожелатель тайком выкупит их и предаст земле. И ведь это его, Фань Чжуна, дерзкое поведение оказалось причиной смерти отца! Фань вспоминал о начальнике Чжу Инсяне и думал: «Быть может, мне удастся добраться до столицы и доказать, что меры, проводимые Чжу Инсяном, способствуют лишь умножению числа ропщущих. Правильно говорил цензор Оуян Сю, что после реформ министра в местах, где побудет чиновник, не будет ни кур, ни собак!»

Тем временем совсем стемнело. На небе засверкали звезды, на перевале впереди показалась часовня, и около нее — большая дикая яблоня. Возможно, дерево поразила молния или злые духи, потому что яблоня стояла без листьев, но засохшие дикие яблочки словно прикипели к ветвям, и от этого ее силуэт на фоне ночного неба выглядел необычно.

Фань Чжун вдруг почувствовал трепет и поспешил зайти в кумирню, чтобы провести там ночь. Но едва он ступил на глиняный пол, как раздался страшный грохот: одна из статуй в кумирне уронила свой медный посох. Фань Чжун в ужасе подскочил, но, к своему облегчению, тут же увидел, что посох уронила не статуя, а самый обыкновенный живой монах, правда, очень уж огромный, с бритой головой и в грязном дорожном платье.

Монах встал и поднял свой посох.

— Ах, сударь, — сказал он Фань Чжуну, — все живое обречено на страдания!

«Как он прав» — подумал Фань Чжун.

— Вот я и сказал сам себе, — продолжал монах, — что если уж и суждено мне терпеть страдания, так хоть не понапрасну. А ну-ка отдавай мне свое платье и узел!

Тут Фань Чжун понял, с кем имеет дело, и выхватил меч, скрытый у него меж складок одежды.

— Попробуй возьми, — сказал Фань Чжун.