Поводок   ::   Саган Франсуаза

Он ухватился за эту соломинку, видимо, считая, что человек с консерваторским дипломом сочиняет исключительно додекафонную музыку (с первых нот моей партитуры, написанной более-менее в мелодическом ключе, он демонстративно вышел из монтажной). Ну а продолжение этой истории далеко не способствовало нашему примирению: фильм имел успех, собрал восторженную критику, но появились рецензии и другого рода, причем в таких влиятельных изданиях, как «Обсерватер» и «Кайе дю Синема». Когда я вернулся с Балтийского моря, Кориолан, которого от кино Бонна воротило, показал мне эти две заметки. В первой говорилось, что претенциозный зрительный ряд Ксавье Бонна держится только благодаря двум молодым актерам и особенно благодаря музыке. Автор второй вопрошал, почему такая чудесная музыка проиллюстрирована такими невразумительными картинами. Однако все это, очевидно, не слишком раздражало Бонна и не настроило его против меня.

— Ну и что ты думаешь об этом успехе? — спросил он. Голос его звучал устало и презрительно.

— Ты же знаешь, — подхватил я весело, — Лоранс захотелось побывать на Балтике; мы уехали в самый разгар успеха, а вернулись, когда уже все успокоилось. Наконец-то твой фильм идет широким экраном. — И, обратившись к П. Ж. С., добавил: — Для вас это, наверно, чертовски здорово.

— П. Ж. был бы, конечно, доволен, если бы не продал три четверти прав этим пройдохам! — сказал Ксавье. — К тому ж своим диктатом они чуть было не загубили фильм на корню.

Поскольку и моя музыка входила составной частью в этот диктат, я потупил глаза и опять подъехал к П. Ж. С.:

— Во всяком случае, критика приняла Ксавье прекрасно, замечательно!

— Чего уж там, — все так же сардонически отпарировал Бонна, — если эти писуны разок проснутся на просмотре моего фильма, считай уже, что они потрудились на славу. Вообще невероятно! Вот подожди… сейчас припомню… Послушай, ну хотя бы это… «Между Любичем и Штернбергом» [8] ?.. «наконец-то сплав изящества и глубины» или… «сделать великий фильм на основе столь простого сюжета мог лишь выдающийся режиссер»… И это еще не все, нет, послушай-послушай… «Бонна сильно рисковал, поразительная удача». И это еще не все!

— Постой! Постой! — вклинился П. Ж. С. — Там есть один изумительный отзыв его коллеги… что-то насчет бритвы и облаков…

— Не вали все в одну кучу! — сурово отрезал Ксавье. — «Бонна не идет по стопам своих коллег, которые тащат нас в грязь или подымают под облака, — он словно скользит по лезвию бритвы».

— Вот-вот, «по лезвию бритвы»! По-моему, это великолепно! К тому же это правда… невероятно, однако правда!

— Представляешь себе? — не унимался Бонна. — Я еще далеко не все цитирую.

Это была его манера зубоскалить; и все же в его глазах и голосе проскальзывали не насмешливые, а скорее счастливые искорки; мне трудно было представить, что столько высказываний о себе самом можно запомнить из одного лишь отвращения.

— Заметьте, — сказал П. Ж. С., — музыка существенно способствовала успеху фильма, это вне сомнения!

— Ты хочешь сказать, вне обсуждения! — подчеркнул Ксавье.

— Не будем преувеличивать! — откликнулся я. — Музыка… разумеется… но в конце концов…

К несчастью, я не мог процитировать ни одной рецензии. Пришлось строить из себя скромника; впрочем, в этой ситуации так было, пожалуй, лучше всего.

— Очень рад, что все так вышло, — заявил П. Ж. С.

— Я тоже, — сказал Ксавье таким тоном, что я невольно ждал завершения: «А кто бы мог подумать», — но не дождался. — Впрочем, я еще вчера говорил об этом Лоранс.

— Ты виделся вчера с Лоранс?

— Мы выпили с ней кофе. Она рассказала, что ты никак не поладишь со своим издателем, с этим кретином… как его?.. Ни-гроша. Нужно подсуетиться, старик!

— Два миллиона так просто конторе не дарят! — прокомментировал П. Ж. С.

— Два миллиона? — Я посмотрел на него. — Мне представлялось… неужели два? Новыми?

— Два миллиона долларов.