Поворот судьбы   ::   Митчард Жаклин

Каждый вечер в пятницу он делал свое фирменное блюдо — бекон с равиоли, которое мы все любили, хотя это и может показаться вам кулинарным извращением.

Представьте меня такой, какой я была в то время, еще до того как ослабела настолько, что была не в состоянии вымыть себе голову. Представьте нас.

Кузен моего мужа однажды заметил в его присутствии: «Джулия может считаться идеальной для второй жены». (Я ведь не испытывала никакой симпатии к Джереми, тем более странно, что это замечание до сих пор отзывается горечью в моем сердце.)

Я была женой, которая оставляет записочки на подушках. Всякие смешные открытки. К двадцатой годовщине нашей свадьбы подарком стало кольцо, на котором наши инициалы были переплетены так искусно и замысловато, что человеку несведущему было бы сложно их рассмотреть. А Лео подарил мне лося на пуантах, который держал коробочку с бриллиантовыми сережками (после того как я целый день провела в тревоге, огорченная, что он забыл о нашей годовщине). Я никогда не отправлялась спать, не надев красивой ночной сорочки или не почистив зубы. Он никогда не подводил меня, если я просила его сделать покупки. На пикники я всегда приходила в чем-то необычном, но вызывающем одобрительный шепот, а не удивленные взгляды. Я сохранила десятый размер одежды, предпочитая широкие брюки и идеального покроя строгую рубашку. Я не обрезала волосы, как мои подруги, перешедшие на прямое боб-каре. Я носила волосы либо небрежно распущенными (их густота позволяла мне такую роскошь), либо завязывала в хвост, как привыкла еще со времен занятий танцами. Вот так-то. Я была матерью, которая не пропускает школьных постановок, шахматных турниров, мероприятий, требующих участия родителей. Я старательно перечитывала книги по домоводству, а в нашем доме дети развлекались караоке, а не омерзительными игровыми приставками, игры которых, как мне казалось, служат лишь пропаганде жестокости и насилия. Я считала, что успешно справляюсь с ролью мамы школьника, проявляя умеренное усердие в планировании школьных каникул. Мы с Лео могли играть перед сном в цитаты, угадывая их автора, как в те далекие времена, когда только поженились.

И тем не менее я оказалась обманута. Как найти этому объяснение? Я была интересной женой. Почему — смотрите выше. Я была лакомым кусочком, потому что, хотя и жила в Висконсине, родом-то я была из верхнего Вест Сайда. Я верила в то, что природное изящество и самообладание позволяют мне оставаться на плаву жизни, после того как я переступила порог сорокалетия. Мои дети были одаренными и ощущали себя в полной безопасности не по прихоти слепой фортуны, а в результате кропотливого труда их родителей. И я уделяла большое внимание внешней стороне жизни, включая свой вид (этот сукин сын не изменит моего отношения к этому). Я была в прекрасной форме. Прекрасной форме. Ни одного лишнего фунта на талии.

Ни одного седого волоса. Ну, хорошо, несколько седых волос, которые усилиями моего мастера Терезы превратились в тонкий платиновый завиток на виске.

Уровень холестерина 188.

Конечно, я была окружена по флангам, как выразился бы персонаж времен Гражданской войны из романов моего отца. Я была окружена внутренними и внешними врагами. Тайными убийцами.

И, конечно, я была воплощением золотой середины, которую теперь, пожалуй, назвала бы идеальной средой для вируса, поразившего меня, — вируса, который можно было бы окрестить моим именем, когда не замечаешь бревна в своем глазу, но в чужом с удовольствием разглядываешь соринку. Сорок семь раз в год я твердила людям, чтобы они больше доверяли своей интуиции, чтобы они развивали внутреннее чутье, не обращая внимания на то, что это может привести к пугающим переменам и к чужим обидам.