Похитители   ::   Фолкнер Уильям

Его позиция, более чем когда-либо у Фолкнера, приближена к позиции авторской, и весь роман приобретает черты лирической реминисценции, преобразованного «воспоминания» самого писателя, который намеренно подчеркивает автобиографичность книги, включая в нее материал собственной семейной хроники. Так, отец рассказчика, Мори Прист, носит то же имя и занимает в Джефферсоне то же положение, что и отец Фолкнера, владелец конюшни в Оксфорде. У Пристов, как и у родителей писателя,– четверо детей, причем их няньку-негритянку, как и няньку четырех братьев Фолкнеров, зовут Кэлли.

И наконец, подзаголовок романа имеет непосредственное отношение и к его тематическому ядру, ибо «инициация» юноши совершается у Фолкнера в традиционном, упорядоченном обществе, которое имплицитно противопоставляется распавшемуся порядку современного мира – противопоставляется как воспоминание о «золотом веке», сменившемся «веком железным». В этом смысле «Похитителей» можно рассматривать как реплику на известный роман Дж. Сэлинджера «Над пропастью во ржи», юный герой которого, подобно Люцию Присту в «Похитителях», впервые сталкивается с жестокими реальностями «взрослого» бытия. Выступая перед студентами Виргинского университета, Фолкнер говорил, что трагедия Холдена Колфилда, который «хотел стать частью человечества, приобщиться к человечности… и – потерпел крах», заключается в том, что «когда оп сделал попытку соединиться с человеческим родом, то человечности там и не оказалось. И ему ничего не оставалось делать, как в неистовом одиночестве, словно муха, жужжать за стеклянными стенками своего стакана до тех пор, пока он не остановится или сам себя не уничтожит этим неистовым жужжанием» (Фолкнер У. Статьи, речи, интервью, письма. М., 1985, с. 346). Воспитание же Люция Приста, происходящее в принципиально иной, патриархальной обстановке, приносит прямо противоположные результаты – сталкиваясь с той же «изнаночной», низменной стороной жизни (ср., например, сцепы общения героя с проституткой и последующего избиения), он усваивает преподанные ему уроки человечности, усваивает этический кодекс истинного джентльмена, блюстителями которого в «традиционном» обществе оказываются все, кроме нескольких негодяев,– от старых аристократов до негров и проституток. В отличие от прямого литературного предшественника обоих героев, марк-твеновского Гека Финна, которому, говоря словами Фолкнера, «пришлось бороться только с собственным малым ростом» и который не испытывает мук становления, ибо заранее «инициирован» и всегда равен самому себе, Люций Прист, как и Холден Колфилд, претерпевает сложный и порой мучительный процесс перехода, но он не прячется в отвращении за «стеклянными стенами стакана», а принимает на себя бремя нравственной ответственности за содеянное и «становится частью человечества».

Роман был закончен Фолкнером в сентябре 1961 года и оказался его последним произведением. Он вышел в свет в июне 1962 года, за месяц до смерти писателя.

А. ДОЛИНИН