Предатель   ::   Моэм Сомерсет

В одной он информировал Р., что Кейпор собирается в Англию; в другой, адресованной в Берн, просил, чтобы Кейпору без задержки выдали визу в любом пункте, как только тот за ней обратится; эти депеши были отправлены в первую очередь. За обедом он вручил Кейпору очень теплое рекомендательное письмо.

Двумя днями позже Кейпор выехал из Люцерна.

Эшенден выжидал. Он продолжал брать уроки у миссис Кейпор и благодаря ее стараниям теперь уже свободно объяснялся по-немецки. Они беседовали о Гёте и Винкельмане, о жизни, об искусстве, о путешествиях. Пока они занимались, Фрицци смирно сидел подле ее стула.

- Скучает без хозяина, - заметила она однажды, потрепав собаку за уши. - Одного его и признает, а меня так, только терпит.

Каждое утро после урока Эшенден заходил в контору Кука, куда адресовалась вся его корреспонденция. Он не мог уехать до получения инструкций, однако не приходилось сомневаться, что Р. не даст ему долго сидеть без дела; пока же оставалось лишь запастись терпением. Вскоре он получил письмо от консула из Женевы - консул сообщал, что Кейпор обращался за визой и выехал во Францию. Прочитав письмо, Эшенден отправился прогуляться на набережную и на обратном пути случайно заметил миссис Кейпор, выходившую из конторы Кука. Он сообразил, что ее корреспонденция приходит по тому же адресу, и подошел к ней.

- Есть что-нибудь от герра Кейпора? - поинтересовался он.

- Нет, - ответила она. - Думаю, что еще слишком рано.

Он прошелся рядом с ней. Она была огорчена, и только: ей было хорошо известно, как нерегулярно в то время работала почта. Но уже на следующий день можно было заметить, что она ждет не дождется конца урока. Почту привозили в полдень, и без пяти минут двенадцать она начала поглядывать на часы, потом взглянула на него. И хотя Эшенден отлично знал, что она уже никогда не получит письма, сидеть и смотреть, как она мучается, было свыше его сил.

- Может быть, на сегодня довольно? Вам ведь, наверное, нужно зайти к Куку, - промолвил он.

- Благодарю вас. Вы очень любезны.

Немного погодя и он отправился на почту и застал ее в конторе. Она стояла посреди комнаты, у нее было измученное лицо. Увидев его, она взорвалась:

- Муж обещал написать из Парижа. Я уверена, что на мое имя лежит письмо, а эти бестолочи утверждают, что для меня ничего нет. Никакого порядка, просто безобразие.

Эшенден не знал, что ответить. Пока клерк перебирал для него толстую пачку писем, она снова подошла к окошечку.

- Когда приходит следующая почта из Франции? - спросила она.

- Иногда бывает доставка часов в пять.

- Хорошо, я зайду в пять.

Она повернулась и заспешила к выходу. За ней, поджав хвост, плелся Фрицци. Сомнений быть не могло - она почуяла недоброе, и ее начал одолевать страх. На следующее утро она выглядела ужасно - похоже было, что за всю ночь она не сомкнула глаз; в середине урока она поднялась со стула.

- Извините меня, герр Сомервилль, но я не могу сегодня заниматься. Я не совсем здорова.

И не успел Эшенден ничего сказать, как она, расстроенная, выбежала из комнаты, а вечером ему передали записку: она очень сожалеет, но не сможет продолжать занятия. Отчего, почему - ни слова. Она перестала появляться в столовой; два раза - утром и в полдень - наведывалась в контору, а остальное время сидела, запершись у себя в номере. Эшенден представлял, как она проводит долгие часы одна в четырех стенах и сердце ей гложет мучительный страх. Кто бы мог ей посочувствовать? Ожидание тягостно действовало и на Эшендена. Он много читал, кое-что писал; взял напрокат лодку и подолгу с удовольствием бороздил воды озера. Наконец однажды утром клерк в конторе Кука подал ему письмо. Оно было от Р. На первый взгляд речь шла о коммерческой сделке, но между строк Эшенден прочел многое.