При исполнении служебных обязанностей :: Семенов Юлиан Семенович
Страница: 3 из 66 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕТебя в этом мире нет. 22.07.10 - 07:28 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
— Давай сходим куда-нибудь, а? Ты не занята?
— Ну что ты… — Очень устала? — Совсем не устала, — соврала Женя, потому что она очень устала на сегодняшних съемках. Но отец был как-то не похож на себя: сгорбленный и постаревший. Женя поцеловала его, погладила по щеке и сказала: — Через пять минут я буду готова. Они поехали в ресторан «Украина» и сели за единственный свободный столик у самой эстрады. — Мы не сможем говорить, — сказал Струмилин, — наверное, они очень громко играют. — Будем кричать. — Тогда нас с тобой выведут, как мелких хулиганов. — Кричать — это хулиганство? — В общем — да. Нужно говорить тихо, если хочешь, чтобы тебя услышали и поняли правильно. — Папа заговорил афоризмами, у папы плохое настроение, — улыбнулась Женя. — Что ты, папочка? — Я? — переспросил Струмилин. — Я котлету по-киевски. А ты? Женя засмеялась и подумала: «У него что-то случилось. Это совершенно точно.» Она обернулась, чтобы посмотреть, на каком столе можно взять меню, и увидела совсем неподалеку второго оператора Нику. Он сидел с приятелем и с двумя девушками. Девушки были такие, о которых друг ее отца журналист Андрей Новиков говорил: «раскладушки». Ника смотрел на Женю нахмурившись, не мигая, зло. Женя почувствовала, как у нее похолодели щеки. Струмилин тоже заметил Нику, краешком глаза глянул на Женю и отвернулся. «Красавец парень, — подумал он. — Значит, подонок. Боюсь я красивых что-то…» Струмилин снова взглянул на Нику и сразу же вспомнил своего следователя в кенигсбергской тюрьме. Его подбили под Пиллау, и он попал в плен, обгоревший, израненный, почти без сознания. Сначала его поместили в госпиталь. Там кормили с ложки чем-то очень вкусным. Вкусным тогда ему казалось все кислое. Потом его чуть подлечили, и к нему в палату зашел офицер из «люфтваффе». Он осведомился о здоровье Струмилина. Говорил он на чистом русском языке, с вологодским оканьем, и Струмилина это поразило. Офицер угостил Струмилина турецкими сигаретами, спрятал ему под подушку еще две пачки и спросил: — Хотите почитать газеты? Струмилин молчал. Офицер пожал плечами и сказал: — Давайте говорить откровенно, ладно? Струмилин снова ничего не ответил. — Слушайте, — тихо и грустно спросил офицер, — вы умный человек или обыкновенный коммунист? — Обыкновенный коммунист, — ответил Струмилин. — Ясно. Значит, джентльменский разговор у нас с вами не получится? — С вами — нет. — Зря. Мы армия, с нами можно иметь дело. Если не мы, тогда гестапо, понимаете? — Понимаю. — А знать мы хотим немногое. Раньше вы таскали к нам легкие бомбы, теперь вы таскаете тонные. Чья это техника? Петляков, Микоян или Туполев? И все. Дальше мы примем свои меры. Понимаете? Струмилин отвернулся к стене и закрыл глаза. Вечером его перевели в тюрьму и сразу же бросили в карцер. Там он сидел два дня. Потом его отвели на допрос. Следователь был красив юношеской красотой, нежной и ломкой. Он был похож на Нику, только он все время улыбался, даже когда Струмилин терял сознание от боли. Следователь прижигал незажившие ожоги спичкой и улыбался, а Струмилин выл и терял сознание. «Я сошел с ума, — одернул себя Струмилин, — дикость какая! При чем тут этот парень?» Струмилину стало мучительно стыдно своих мыслей, он виновато посмотрел на Женю, кивнул головой на Нику и сказал: — Хороший парень, зря ты с ним поссорилась. — С трусом нельзя ссориться. — Ты имела возможность убедиться в его трусости? — Да. — И ты можешь мне рассказать об этом? — Конечно. Наш постановщик Рыжов сидит на съемках с температурой, потому что не может болеть дома, пока идут съемки. Ты же знаешь его, он все время волнуется. В Голливуде подсчитали, что самая большая смертность в возрасте до сорока лет — у режиссеров: разрыв сердца или полное нервное истощение. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|