Прокляты и убиты (Книга первая, Чертова яма) :: Астафьев Виктор Петрович
Страница: 5 из 34 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕА я не знаю 13.05.10 - 05:18 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Поделись ссылкой Прокляты и убиты (Книга первая, Чертова яма) :: Астафьев Виктор Петрович
-- Он достал из своего сидора желтый холщовый мешочек, насыпал в кружку горсть серой смеси, поставил посудину на уголья и назидательно добавил; -- Скипятится, и пей -- как рукой сымет.
Весь народ и сержант Яшкин тоже с интересом уставились на старообрядца. -- Что это? Что за лекарство? -- расспрашивал народ, потому что не одному Петьке Мусикову -- так звали парнишку-дристуна -- требовалась медицинская подмога: дорогой новобранцы покупали и ели что попадя, напились сырого молока, воды всякой, вот и крутило у них животы. -- Сушеная черемуховая кора с ягодой черемухи, кровохлебка, змеевик, марьин корень и ешшо разное чего из лесного разнотравья, все это сушеное, толченое лечебное свойство освящено и ошоптано баушкой Секлетиньей -лекарем и колдуном, по всему Амылу известным. Хотя тайга наша богата умным людом, но против баушки... -- Коля Рындин значительно взнял палец к потолку. -- Она те не то что понос, она хоть грыжу, хоть изжогу, хоть рожу -- все-все вплоть до туберкулеза заговорит. И ишшо брюхо терет. -- Брюхо-то зачем? Кому? -- веселея, уже дружелюбно спросил Колю Рындина старший сержант Яшкин. -- Кому-кому! Не мне жа! Жэншынам, конешно, что-бы ребеночка извести, коли не нужон. Народ сдержанно хохотнул, раздвинулся, уступая Коле Рындину место подле главного командира -- Яшкина. Петьку Мусикова и еще каких-то дохлых парней почти силком напоили горячим настоем. Петьке сухарей кто-то дал, он ими по-собачьи громко хрустел. Тем временем картежники подняли драку. Яшкин, взяв Зеленцова и еще одного парня покрепче, ходил усмирять бунтовщиков. -- Если не уйметесь, на мороз выгоню! -- фальцетом звучал Яшкин. -Дрова пилить! -- Я б твою маму, генерал... -- Маму евоную не трожь, она у него целка. -- Х-хэ! Семерых родила и все целкой была!.. -- Одного она родила, но зато фартового, гы-гы!.. -- Сказал, выгоню! -- Хто это выгонит? Хто? Уж не ты ли, глиста в обмороке? -- Молчать! -- Стирки не трожь, генерал! Пасть порву! -- У пасти хозяин есть. -- Сти-ырки не рви, пас-скуда! Из-под навеса нар на Яшкина метнулся до пояса раздетый, весь в наколках блатной и тут же, взлаяв, осел на замусоренный лапник. Яшкин, вывернув нож, погнал блатного пинками на улицу. Лешка, Зеленцов, дежурные с помощниками двоих деляг сдернули с нар и заголившимися спинами тащили волоком по занозистым, искрошенным сучкам и тоже за дверь выбросили -- охладиться. Зеленцов вернулся к печке с ножиком в руках, поглядел на кровоточащую ладонь, вытер ее о телогрейку, присыпал пеплом из печи, зажал и, оскалившись редкими, выболевшими зубами, негромко, но внятно сказал в пространство казармы: -- Шухер еще раз подымете, тем же финарем... Блатняки утихли, казарма присмирела. Коля Рындин опасливо поозирался и с уважением воззрился на Зеленцова, на Яшкина: вот так орлы -- блатняков с ножами не испугались! Это какие же люди ему встретились! Ну, Зеленцов, видать, ходовый парень, повидал свету, а этот, командир-то, парнишка парнишкой, хворый с виду, а на нож идет глазом не моргая -- вот что значит боец! Поближе надо к этим ребятам держаться, оборонят в случае чего. Зеленцов уютно приосел на корточки, покурил еще, позевал, поплевал в песок и полез на нары. Скоро вся казарма погрузилась в сон. Яшкин приспустил буденовский шлем, на подбородке застегнул его, поднял мятый воротник шинели, засунул руки в рукава, прилег в ногах новобранцев, на торцы нар, спиной к печи, и тут же запоскрипывал носом, вроде бы как обиженно. -- Хворат товариш сержант, -- заключил Коля Рындин и, посидев, добавил, обращаясь к Лешке: -- Я те помогать стану, дежурить помогать. Че вот от желтухи примать? Каку траву? Баушка Секлетинья сказывала, да не запомнил, балбес. -- Да он с фронта желтый, со зла и перепугу. -- Да но-о! Дежурные до утра не продержались. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|