Провозвестник   ::   Кундера Милан

Я действительно не присматривался к этим деталям, потому что внимание мое поглотил призрачный вид этой женщины, которая - о ужас! пристально смотрела на меня и приближалась так, словно хотела меня своей палкой (своим жезлом) ударить. Расстояние между нами сокращалось с мучительной неудержимостью, и я все более убеждался, что эта сгорбленная женщина действительно смотрит на меня и страшно возмущена мною. Когда мы сблизились на два шага, она сделала энергичное движение палкой. Сначала мне показалось, что она хочет ударить меня, но палка описала небольшой круг, не касаясь меня, и направилась своим концом к тротуару. Женщина скомандовала:

- Держаться справа!

Мне пришлось быстро отступить в сторону, чтобы с ней не столкнуться. Старуха даже не замедлила шага, не оглянулась и продолжала двигаться дальше, вверх по Вацлавской площади.

11

Я понял, что очутился в плену мифологии. Женщина казалась существом с того света, старой матерой вдовой, озлобленной на весь мир, в котором осталась одинокой. Как и во всех женщинах, было в ней что-то от Мессии: она не смогла спасти своего покойного мужа, но теперь хочет спасти все человечество. Она ежедневно выходит на улицу, идет, строго придерживаясь мысленной средней линии тротуара, и внимательно следит за людьми - идут ли они туда, куда должны. Она удовлетворена, когда оба противоположных течения на тротуаре движутся рядом, едва касаясь, но в ней пробуждается гнев против каждого, кто этот великий уличный порядок нарушает.

Хотя она не в своем уме, наверняка это женщина совсем обычная, реальная. И вместе с тем (в скрытом плане) она - мифологический страж Порядка (этой силы, так глубоко враждебной мне). Она двойственна, как сам этот мир, который обращен к нам своей внешней стороной, в то время как его второе лицо, полное таинственного значения, от нас скрыто.

Когда я понял, что после мифологического почтальона меня сейчас (в один и тот же день!) навещает очередной посланец, мне стал ясно, что больше нет оснований надеяться на что-то хорошее.

К счастью, подумал я, уже не о чем беспокоиться. Еще ни разу не случалось, чтобы в те дни, когда я встречал Тржишку, дама, с которой у меня было свидание, действительно явилась. Я продолжал путь только потому, что хотел убедиться (ибо день встречи с Тржишкой - это день подтверждения), что мифологические силы существуют и что на условленном месте у "Альфы" меня никто не ждет.

Но произошло нечто гораздо более тревожное: хотя я опоздал почти на десять минут, словачка стояла у пассажа.

12

Я остановился, не готовый подойти к ней; меня охватил страх. Я встал так, чтобы она меня не заметила, но сам из-под прикрытия движущейся толпы мог её хорошо видеть.

Она уже начала проявлять нетерпение, оглядывалась по сторонам - но так, чтобы не бросалось в глаза, что её заставляют ждать. Мое вчерашнее впечатление подтвердилось: она была красавицей (длинные ноги, высокая шея, гордый изящный носик и очень светлые волосы). Словом, обольстительна. Я уже хотел подойти к ней, но в это мгновение внезапно понял: она обольстительна, да, но обольстительна, как западня, ловушка.

Ведь ещё никогда мне не удавалось в день встречи с Тржишкой начать что-то новое. Если это должно произойти сейчас, какой подвох будет в этом знакомстве скрываться? Ведь и те женщины, с которыми я знакомился без тржишкиного предзнаменования, принесли мне гораздо больше забот, чем радости. Незамужние пугали меня угрозой беременности, замужние - угрозой неприветливых мужей, а больше всего я боялся влюбленных: их непредвиденных поступков, их бестактности и бесцеремонности, освященной чувством.