Прощай, Анти-Америка!   ::   Олдридж Джеймс

---------------------------------------------

Джеймс Олдридж

ПРОЩАЙ, АНТИ-АМЕРИКА!

Летом 1955 года с женой и двумя детьми я жил в Сен-Жан-Кап-Ферра в старой обветшалой вилле под названием «Эскапада». Обстановка была весьма экзотическая и нелепая, учитывая необычность драмы, которая развернулась тогда у нас в саду, на нашей веранде и террасе. То была встреча одного из советников Рузвельта по китайским делам, чья жизнь (как и жизнь Олджера Хисса) была сломана после вызова в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности, и его бывшего друга, который донес на него и фактически его сгубил. Идея свести этих людей — Филипа Лоуэлла, жертву, и Лестера Терраду, его обличителя, — вначале привела меня в ужас. Но инициатором их встречи был не я, и мой голос на том этапе оставался только совещательным. Задумала и устроила эту встречу Дора Делорм. В молодости Дора была красавицей — этакая типично американская Венера, хотя и француженка до мозга костей не только по крови, но и по той крестьянской собственнической жилке, которая заставила ее чуть не в семьдесят лет вернуться во Францию и вложить свои деньги в землю, а не в ценные бумаги. Сейчас это была богатая, дородная дама, снисходительная и высокомерная, обаятельная и неглупая, взбалмошная и хитрая. В тот жаркий июльский день 1955 года она приехала ко мне со своим планом, потому что Пип Лоуэлл гостил у нас. Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности не стала сажать его в тюрьму. Она просто внесла его имя в свой черный список, и это было равносильно изгнанию из общества. Дела Пипа были настолько плохи, что в 1952 году он покинул Штаты и приехал во Францию. Никто не знал, как ему удалось выехать из Америки, ведь у него отняли даже паспорт, и он вот уже несколько лет жил на птичьих правах в Париже — один из многих политически неблагонадежных американцев, таких же, как и он, беспаспортных и лишенных средств к существованию.

— Догадайтесь, зачем я приехала к вам, Кит? — спросила меня однажды утром Дора, подкатив к вилле «Эскапада» в своем «пежо».

— Если надеетесь заманить меня на один из ваших кошмарных пикников, — ответил я, — то выкиньте это из головы.

Дора засмеялась басом.

— Нет, пикник тут ни при чем.

— Тогда, значит, вас интересует Пип Лоуэлл, — сказал я, зная, в каком сомнительном обществе вращалась Дора. — Это тоже не пройдет.

— Но есть очень хороший повод, — проговорила она таинственно.

— Повод для чего?

— Пригласить Филипа Лоуэлла к обеду.

— Вы знакомы с Пипом? — спросил я недоверчиво.

В эту минуту вошла моя жена Эйлин с рюмкой гренадина, которую Дора тут же осушила залпом.

— Нет, с Пипом Лоуэллом я не знакома, — сказала она. — Но я много лет знала его старого друга Терраду.

— Эту сволочь! — вспыхнул я.

— А, перестаньте, — сказала Дора. — Жизнь у Террады сложилась не менее трагично, чем у Лоуэлла.

— Ерунда. Террада — лжец и чудовище.

— Ну ладно, оставим это, — оборвала она меня. — Дело в том, что Террада приезжает погостить ко мне на несколько дней, и он просил меня пригласить Лоуэлла, потому что хочет с ним встретиться и поговорить.

— Ни за что! — отрезал я.

— Почему?

— Да потому, что эта затея мне кажется чудовищной! И пользы она никому не принесет.

— Откуда вы знаете? Между прочим, Лоуэлл — совершеннолетний, — настаивала Дора, — пусть он сам за себя решает. А вдруг встреча все-таки принесет ему пользу?

— Сомневаюсь, — сказал я, но решимость моя была поколеблена.

— Террада говорит, что знал вас в Нью-Йорке, — сказала Дора, явно желая расположить меня в его пользу.

— В Нью-Йорке я знал их обоих. Тогда они были большими друзьями.

— Так пусть они снова станут друзьями, — сказала Дора.

И тут я ее понял.

— Ну что ж, — согласился я.