Прожитые и непрожитые годы :: Петросян Вардгес Амазаспович
Страница: 3 из 52 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕкогда мне выдали билет из врат небесных,напутствуя: -ну что ж,иди - живи... багаж мой был:следы от бывших крыльев, и свежий шрам посеянной души. и не было проклятий или гнева - к чему роптать на собственных детей... и мой исход,конечно,не был первым- за горьким опытом пожить среди людей... и Ты,спасибо,отпустил - но не оставил.... >> 28.08.10 - 20:45 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
– А дальше? – Дальше мне позвонили из типографии. Я оделся, по дороге улыбнулся одной девушке, купил розы для Сусан… – Спасибо, – ответила Сусан. – Ты что, смеешься? – спросил редактор. – Над кем? Редактор ни за что на свете не сказал бы «надо мной», поэтому пришлось смолчать. В руках он держал толстый красный карандаш, и веки его были воспалены, словно он обвел их красным карандашом. – Материальчик-то твой я снял. – За этим только и вызывали? А почему, можно узнать? – Потому, что ты сам не знаешь, о чем пишешь. – Лучше всего получается тогда, когда не знаешь, о чем. У редактора был очень усталый вид, а ему еще предстояло достать в магазине мацун. – Итак, хочешь знать почему? – Редакторов не спрашивают почему, особенно ночью, в типографии… – Не к месту остришь, голубчик. Этот твой чудо-врач спит с медсестрой. В горком поступил сигнал. А еще двоих детей имеет… – Кто, медсестра? – Нет, герой твоего рассказа. – И из-за этого вы сняли материал? – А тебе мало? – Редактор подумал, что так поздно нигде не найдет мацуна и Арма опять станет пилить его и сетовать, какая она несчастная. – Ну, так я пошел. – Погоди, я с тобой. Во дворе редакции стояло несколько автомашин. – Привет, Кероб, – сказал Левон. Кероб, как всегда небритый, сидел у руля, сжимая в пожелтевших зубах черный мундштук. Дверца машины была открыта. Удлиненный его профиль казался обломком скульптуры египетского фараона. Впечатлению мешали только глаза, живые, с болезненным, лихорадочным блеском. Кероб работал по ночам, днем он трудился еще где-то. Его трубка искрилась огоньком в зубах, а глаза горели между бровями и скулами. Трубка скоро погаснет, но это ничего, можно запалить другую или одолжить папиросу. А если погаснут глаза?… Вот и опять я ударился в философию, подумал Левон… Но о Керобе он думал часто. Интересно, когда этот человек спит? По воскресеньям?… Такие люди рано умирают, как будто для того, чтобы восполнить недостаток в сне. Левона всегда тянуло поговорить с Керобом, но тот уклонялся от бесед. Уж лучше поспать, если выдался часок-другой, чем языком чесать. – Кероб! – Ага… – Как учатся дети? – У-учатся… – Как, я спрашиваю? – Чего там, учатся. Посплю малость, а то он сейчас придег. Кероб закрыл глаза, сделавшись еще более похожим на египетского фараона. – Кероб, слышишь? – Ну, чего тебе? Не мешай, он сейчас придет. – Сердитый он очень. – Мне-то что. «Этот Левон неплохой парень, – думал Кероб. – Всегда за руку здоровается и не интересуется, на что я содержу детей. Кому какое дело, все равно никто ничем не поможет». Сквозь сон он вдруг подумал о том, что в машине масла осталось всего ничего, а им еще по всему городу гонять в поисках мацуна. Любопытно, – вчера, выкроив время, немного вздремнул, но вдруг как вскочит: внук Араик, сын старшей дочери, ухватил его за нос и пытался влить в рот воды. «Ты что, Араик, сдурел?» – «А дедушке надо лекарство пить». Как-то малец заприметил, как пьет дед лекарство, и вот… Все очень смеялись, а внук удивленно таращил глазёнки: разве он что-то сделал не так? – Левон? – А? – Чего не женишься? – Кому это нужно? – Внуки у тебя будут. – Внуки? – Левон оживился. – Так сразу и внуки? – Почему сразу? – спокойно заметил Кероб. – Сначала пойдут дети, потом внуки. Темнота сгущалась, окна типографии светились ярче, словно глаза– больного' с высокой температурой. На стеклах все еще виднелись следы от марли, которой накрест заклеивали окна в войну. Хороший был клей, думал Левон, не отмылся до сих пор: хотя неизвестно, хороший или нет, ведь Ереван-то не бомбили. Кероб уже спал сидя, уронив руку на руль. – Молодец, что подождал, – сказал редактор, открывая дверцу и садясь в машину. – Поехали. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|