Успеть, чтобы выжить   ::   Таманцев Андрей

А рядом с неподвижным Бадановьм уже суетился врач отеля, пытаясь сделать искусственное дыхание, и где-то на улице завыла сирена «скорой помощи»… Майор Глоттер в отвратительном расположении духа сидел на заднем сиденье «мерседеса».

— Перкинс, предупредите голландцев, чтобы они не проявляли излишнюю прыть, — приказал он человеку на переднем сиденье. — И еще. Этот русский кому-то передал кассету. Это плохо, чертовски плохо. Она ни при каких обстоятельствах не должна попасть в Москву. Необходимо проверить всех участников симпозиума.

— Но, сэр, там было не меньше ста двадцати человек.

— Вот и займитесь этим.



2



Лето во Флоренции обычно бывает не столько жарким, сколько душным. Прошли времена, когда это место в долине реки Арно славилось мягким климатом и военный лагерь легионеров великой Римской империи быстро превращался в чудесный «Город цветов». Увы! Флоренция давно уже перестала оправдывать свое название — каждое лето, вместе со всеми своими мощеными улочками, черепичными крышами и мраморными соборами, она превращалась в настоящее пекло. Зажатый в отрогах Апеннинских гор, город медленно, но неумолимо раскалялся под палящим итальянским солнцем, тщетно дожидаясь хотя бы легкого дуновения ветра.

Но все это было бы еще терпимо, если бы не выхлопы тысяч мотороллеров, автомобилей, автобусов и если бы не два миллиона туристов, пожирающих все вокруг глазами и объективами своих фотоаппаратов. Вот что сделало древний город окончательно непригодным к проживанию. Поэтому местное население, не задействованное в обслуживании туристов, попросту уезжает из Флоренции на лето, оставляя город на откуп любознательным зевакам и богатым бездельникам, поток которых неистощим. Впрочем, это неудивительно — едва ли найдется в мире еще один город, где каждый камень связан с именами Микеланджело и Джотто, Леонардо да Винчи и Данте Алигьери.

Флоренция была переполнена с утра до вечера, и в этом сонмище туристов можно было встретить кого угодно.

Маленькие шустрые японцы в ярких шортах и майках как заведенные щелкали своими картонными одноразовыми «кодаками», снимая все, что попадало в поле их зрения, будь то статуя фонтана Нептуна, синий фургон карабинеров или просто южная облезлая кошка. Их энтузиазму можно было только позавидовать. С одинаковым интересом жители Страны восходящего солнца глазели на бронзового Гермеса работы Бенвенуто Челлини и на устройство сигнализации в галерее Уффици.

Американцы, как правило пожилые леди с розовыми волосами и молодцеватые ветераны среднего и мелкого бизнеса в гавайских рубахах, передвигались группами и ежеминутно сверялись с проспектами, словно постоянно подозревая, что этот лоснящийся гид-итальянец им все время врет.

Встречались и русские. Но теперь это уже были не те опасливые советские туристы, которых встречали с неподдельным интересом (Ха! Во Флоренции не только Микеланджело! Я там видел живого русского, представляешь?), и даже не «красные пиджаки», которым все одно где пить — на фоне Эйфелевой башни или египетской пирамиды, эти нынче обретают душевный покой на модных курортах: там больше ресторанов и меньше бесполезных памятников. Современный русский турист мало отличается от прочих, ну разве что подсознательная тяга к магазинам его все еще выдает да любовь к выпивке… Особенно бывает переполнена туристами всех мастей площадь Сеньории, центральное место Флоренции. И в этот час — душный солнечный полдень 15 июля — на площади Сеньории можно было заметить, если очень постараться, именно такого русского туриста новых времен.