Путь Бро (рассказы)   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

---------------------------------------------

Сорокин Владимир

Путь Бро (рассказы)



Владимир Сорокин

Путь Бро

Содержание

Детство

Революция

Дорога

Петроград

Экспедиция

Лед

Сестра Фер

Братья

Сила сердца

Сестры

Москва

Ледяной молот

Мясная машина

Цирк

Поиск

Время

Сестра Храм

----------------------------------------------------------------------

Детство

Я родился в 1908 году на юге Харьковской губернии в имении моего отца Дмитрия Ивановича Снегирева. Отец к тому времени состоялся как крупнейший российский сахарозаводчик и владел двумя имениями - в Васкелово, под Санкт-Петербургом, где я родился, и в Басанцах, на Украине, где мне суждено было провести свое детство. Помимо этого у нашей семьи был небольшой, но уютный деревянный дом в Москве на Остоженке и огромная квартира на Миллионной в Санкт-Петербурге.

Имение в Басанцах отец выстроил сам в "троглодитову эру сахарного дела", когда купил две тысячи десятин плодородной украинской земли под сахарную свеклу. Он был первым русским сахарозаводчиком, решившим обзавестись собственными сахарными плантациями, а не скупать буряки по старинке у крестьян. Там же они с дедом построили сахарный завод. В имении не было большой необходимости, так как семья уже жила в столице. Но опасливый дед настоял, повторяя, что "хозяин в наше лихое время должен быть поближе к бурякам и заводу".

Басанцы отец недолюбливал.

- Страна хохляцких мух, - часто повторял он.

- Мухи на твой сахар летят! - смеялась матушка.

Мух там и впрямь было предостаточно. Жара стояла все лето. Но зима была чудесной - мягкой и снежной.

Имение в Васкелово отец приобрел попозже, когда уже стал по-настоящему богатым человеком. Это был строгий старинный дом с колоннами и двумя флигелями. Именно в нем мне суждено было появиться на свет. Роды случились преждевременно, матушка недоносила меня две недели. По ее словам, причина тому - удивительная погода, стоявшая в тот день, 30 июня. Несмотря на безоблачное небо и безветрие вдруг раздались раскаты далекого грома. Гром этот был необычный: мама не только услыхала его, но и почувствовала плодом, то бишь мною.

- Гром тебя словно подтолкнул, - рассказывала она. - Ты родился легко и весил как доношенный ребенок.

В последующую ночь на 1 июля северная часть неба оказалась необычно и сильно подсвечена, поэтому ночи как таковой вовсе не было: вечернюю зарю сразу сменила утренняя. Это было очень странно - белые ночи к концу июня иссякают. Матушка моя шутила:

- Небо светилось в твою честь.

Родила меня она на жестком и всегда прохладном кожаном диване в кабинете отца: схватки застали ее за "дурацким разговором о старой клумбе и новом садовнике". Прямо напротив этого дивана во всю стену тянулись дубовые полки с сахарными головками. Каждая отливалась из сахара своего урожая и весила пуд. На каждой стоял оттиск ее года. Массивные белые конусы из крепчайшего рафинада, вероятно, были первым, что я увидел на этом свете. Во всяком случае они вошли в мою детскую память наравне с образами матери и отца.

Меня окрестили Александром в честь русского святого и полководца Александра Невского и в память моего прадеда Александра Саввича, зачинателя купеческого дела Снегиревых. Звали меня все по-разному: отец - Александром, мама - Шурой, тетушки - Сашенькой, сестры - Шуренком, старший брат Василий Алексом, брат Ваня - Саней, гувернантка madame Panaget - Сашa, объездчик Фрол - Ляксандром Дмитричем, конюх Гаврила - малы'м барином.

В семье было семеро детей: четверо сыновей и три дочери, одна из которых, Настя, была горбуньей. Еще один мальчик умер от полиомиелита в пятилетнем возрасте.

Я оказался поздним ребенком - самый взрослый из братьев, Василий, был старше меня на семнадцать лет.