Разрушение ада и восстановление его   ::   Толстой Лев Николаевич

Для того же, чтобы они никогда уже не догадались, что единое нужное для на - это установление законов жизни, которое указанно в учении Христа, я внушаю им, что законов духовной жизни они знать не могут и что всякое религиозное учение, в том числе и учения Христа, есть заблуждение и суеверие, и что узнать о том, как им надо жить, они могут из придуманной мною для них науки, называемой социологией, состоящее в изучении того, как различно дурно жили прежние люди. Так что, вместо того, чтобы им самим, по учению Христа постараться жить лучше, они думают, что им надо будет только изучить жизнь прежних людей, и что они из этого изучения выведут общие законы жизни, и для того, чтобы жить хорошо, им надо будет только сообразоваться в своей жизни с этими выдуманными ими законами. Для того же, чтобы ещё больше укрепить их в обмане, я внушаю им нечто подо_ное учению церкви, а именно то, что существует некоторая преемственность знаний, которая называется наукой, в что утверждения этой науки так же непогрешимы, как и утверждения церкви. А как только те, которые считаются деятелями науки, уверяются в своей не огрешимости, так они, естественно, провозглашают за несомненные истины самые не только ненужные, но и часто нелепые глупости, от которых они, раз сказавши их, уже не могут отречься. Вот от этого-то я и говорю, что до тех пор, пока я буду внушать им уважение, _одобострастие к той науке, которую я выдумал для них, они никогда не поймут того учения, которое чуть было не погубило нас.

ХI

- Очень хорошо. Благодарю, - сказал Вельзевул, и л_цо его просияло. - Вы стоите награды, и я достойно награжу вас. - А нас вы забыли, - закричали в несколько голосов остальные разношер_тные, маленькие, большие, кривоногие, толстые, худые, дьяволы. - Вы что делаете? - спросил Вельзевул. - Я - дьявол технических усовершенствований. - Я - разделения труда. - Я - путей сообщения. - Я - книгопечатания. - Я - искусства. - Я - медицины. - Я - культуры. - Я - воспитания. - Я - исправления людей. - Я - одурманивания. - Я - благотворительности. - Я - социализма. - Я - феминизма, - закричали они все вдруг, теснясь вперёд перед лицомельзевула. - Говорите порознь и коротко, - закричал Вельзевул. - Ты, - обратилсян к дьяволу технических усовершенствований. - Что ты делаешь? - Я внушаю людям, что чем больше они сделают вещей и чем скорее они будурделать их, тем это для них будет лучше. И люди, губя свои жизни для произведения вещей, делают их всё больше и больше, несмотря на то, что вещи эти не нужны тем, которые заставляют их делать, и недоступны тем, которые их делают. - Хорошо. Ну а ты? - обратился Вельзевул к дьяволу разделения труда. - Я внушаю людям, что, так как делать вещи можно скорее машинами, чем люд_ми, то надо людей превратить в машины, и они делают это, и люди, превращённые в машины, ненавидят тех, которые сделали это над ними. - И это хорошо. Ты? - обратился Вельзевул к дьяволу путей сообщения. - Я внушаю людям, что для их блага им нужно как можно скорее переезжать рместа на место. И люди вместо того, чтобы улучшать свою жизнь каждому на своих местах, проводят большую часть её в переездах с места на место и очень гордятся тем, что они в час могут проехать 50 вёрст и больше. Вельзевул похвалил и этого. Выступил дьявол книгпечатания. Его дело, как он объяснил, состоит в том, чтобы как можно большему числу людей сообщить все те гадости, которые делаются к пишутся на свете. Дьявол искусства объяснил, что он, под видом утешения и возбуждения возвышенных чувств в людях, потворствует их порокам, изображая их в привлекательном виде. Дьявол медицины объяснил, что их дело обстоит в том, чтобы внушать людям,то самое важное для них дело- это забота о своём теле. А так как забота о своем теле не имеет конца, то люди, заботящиеся с помощью медицины о своём теле, не только забывают о жизни других людей, но и о своей собственной.