Редкая монета   ::   Анатолий Отян

Петру разрешалось его называть бугром, чем тот, отсидевший уже два срока – четыре и шесть лет за кражу государственного имущества и разбой, был доволен. Федька вначале обратился к нему по имени-отчеству, которое узнал от

Алисова, но Дзюба посмотрел на него тяжёлым взглядом, и у Федьки

ёкнуло под сердцем.

– Зови меня просто -дядя Коля, ты мне в сыновья годишься.

У Дзюбы был ребёнок от первого брака, но после первой судимости, жена сбежала от него, а куда он не знал. Боясь его преследований, она и на алименты не подавала. После освобождения из колонии он женился вторично, но и эта жена быстро от него ушла из-за постоянной пьянки и рукоприкладства А так как пьянки случались часто, то на её лице, почти ежедневно под слоем дешёвой пудры цвели синяки.

Николай жил один в отцовском доме, и почти каждый день на квартире у него собиралась компания, состоящая из бывших и потенциальных уголовников. Иногда в компании бывали и женщины, которыми мужики пользовались по очереди, устанавливаемой хозяином квартиры.

На утро, если оно приходилось на субботу или воскресенье,

"девушки", как он их называл, убирали в квартире: перемывали посуду, мыли полы, стирали, сдавали в соседнем магазине бутылки, и квартира на один-два дня приобретала почти приличный вид.

Сейчас бригада грузила на старенький, с обшарпанными бортами грузовик Газ-51, несколько брёвен, шестьдесят пять листов шифера, гвозди, несколько скоб, инструмент. Рядом стоял водитель Гришка по прозвищу Молдаван. Был он смугляв, горбонос, всегда в засаленном грязном пиджаке и имел вид БОМЖА. Так именовали в милицейских протоколах людей без определённого места жительства. Гришкиной отличительной чертой от других работяг участка являлась его трезвость, что всегда вызывало с их стороны насмешки.

– Молдаван, – с казал Дзюба, – чего это машина твоя так воняет?

– Та я вчера подкалымил вечером, отвёз одному жлобу навоз на дачу.

– А чего жлобу?

– Обещал пятёру, а дал трояк. Сказал, что мало привёз.

– Начистил бы ему рыло.

– Так он такой здоровенный, что таких как я, против него и троих не хватит.

– Монтировкой бы по кумполу. Против лома нет приёма.

– Сесть из-за мудака? А детей моих ты кормить будешь?

– Я и своих не кормлю, а на твоих…

– Настрогал пятерых, жена шестым беременна, нахрена нищету плодить? – вмешался в разговор Алисов.

– А это не твоё дело, Муж депутатки. За своим носом смотри.

– Так нос отвалится от такой вони. Ты бы хоть кузов помыл.

– Ладно, следующий раз помою, – примирительно согласился Гришка.

Наконец всё погрузили.

– Садитесь, поехали, сказал Гришка Молдаван.

– Куда садитесь? В твою вонючку? Вот тебе адрес, поезжай, а мы приедем автобусом,- возразил Петро.

– Я сам не поеду, скажите потом, что я что-то продал. Да и ехать вы будете до обеда, а мне ещё Нюма дал задание развести другие бригады.

– Сделаем так, – вмешался бригадир – Федька сядет в кабину и там разгрузит.

– Дядя Коля! Как же я сам разгружу?

– А Молдаван для чего? Поможет.

– Нашли помощника. Я вам не грузчик.

– Не хочешь, пусть Польский твою машину понюхает, а потом скажет тебе, грузчик ты или нет.

Гришка имел уже не раз разговор с начальником и механиком по поводу плохого содержания машины, и они его предупреждали, что переведут в грузчики, а этого он, ой, как не хотел.

– Ну чёрт с вами, поехали Федька.

Через минут двадцать машина была на месте. Из калитки вышла старушка лет семидесяти.

– Вы к нам?

– А как ваша фамилия? – спросил Гришка.

– Назаренко.

– Значит к вам. Открывайте ворота.

– Я сама не смогу, видишь они в землю упёрлись.

– Позовите кого-нибудь.

– Да сын и невестка на работе.

– Я, бабушка, открою, – вызвался Федька.

– Спасибо, сыночек, уважил старую.

– Уважил, уважил, – пробурчал Гришка.