Ричард Львиное Сердце   ::   Юлет Морис

— Видишь ли, Беранжера, — продолжала Жанна. — Я говорю, как мать его сына, Фулька Анжуйского. Пусть мой сын Фульк лучше грешит, как грешили его предки, как грешил его отец, чем чахнуть, ища спасения в монастыре и посрамлять человека в нашем Спасителе за его выбор! Пусть лучше течет в нем дурная, но великая кровь, чем такая жидкая, как у тебя! Чего же тут бояться, девушка? Уж не меча ли? Вот уж восемь лет, как в мое сердце вонзен острый нож, но я не подаю ни звука. Пусть же и сын пронзит то сердце, которое пронзил отец! Я не из тех влюбленных, которые говорят своему возлюбленному: «Погладь меня по сердцу, милый!» Я из тех, которые говорят: «Если тебе угодно, мой король, пронзи мне сердце, дай пролить за тебя кровь мою!» Да, я проливала за него кровь и спять пролью, сладчайший мой Господь Иисус!

Жанна тиxo склонилась над изголовьем короля и поцеловала его в голову, прибавив:

— Аминь! Пусть бедняги проливают кровь, если требует се король.

Королева продолжала молиться. Король открыл глаза, не проявив ни трепета, ни испуга, и улыбнулся, взглянув на Жанну, склонившуюся над ним.

— Хорошо, дитя мое! Хорошо, что ты поспела! — молвил он. — А что мальчик?

— Он здесь, Ричард,

— Приведи его ко мне, — проговорил король. Де Бар, тихо ступая, вышел к мусульманам, стоявшим у дверей, и вернулся, ведя за руку Фулька — стройного высокого белокурого мальчика с открытым лицом, с отцовским изящным очертанием рта и смелыми серыми глазами. Жанна обернулась, чтобы подвести его.

— Дитя мое! Вот отец твой!

— Я знаю, матушка, — проговорил ребенок и опустился на колени у кровати.

Король Ричард положил ему на голову свою руку.

— Жесткая щетинка, Фульк! — заметил он. — Совсем отцовская! Но пошли тебе Боже иметь лунную под ней подкладку, чем моя. Пусть Бог сделает тебя мужчиной!

— Но никогда не сделает Он меня великим королем, — сказал Фульк.

— Быть может. Он сделает тебя чем-нибудь лучшим, — заметил отец.

— Не думаю, — ответил мальчик. — Ты — величайший из царей земных. Так говорит Старец из Муссы.

— Поцелуй меня, Фульк! — вымолвил король. Мальчик поспешно поднял свое личико к его лицу и горячо поцеловал отца прямо в губы.

— Как влюбленный! — засмеялся король, а Жанна объяснила:

— Он всегда целует прямо в губы.

Ричард вдруг почувствовал сильную усталость и глухо вздохнул. Фульк оглянулся вокруг и, смущенный торжественностью обстановки, взял мать за руку. Она передала его де Бару, и тот увел ребенка прочь.

Король показал знаком Жанне, чтоб она к нему нагнулась. Она склонилась низко, но и то едва могла расслышать его. Все видели, что конец близок.

— Я должен отойти с миром, душа моя, если это возможно, — прошептал Ричард. — Скажи, что с тобой будет, когда я умру?

Жанна погладила его по щеке.

— Я вернусь к супругу моему и к детям, дорогой мой! Я оставила их там трех: все мальчики.

— И что ж, они добры к тебе? Ты счастлива?

— Я живу в мире со своей совестью; я — жена мудрого старца; я люблю детей своих; я вспоминаю про тебя, мой Ричард! Этого с меня довольно.

— Еще есть кое-что такое, что ты могла бы мне отдать, моя Жанна!

Жалобная улыбка подернула ее губы.

— Ну что же у меня «еще» осталось, чтобы подарить тебе? — спросила она. Ричард на ухо шепнул ей:

— Нашего сына, Фулька.

— Ax!.. — вырвалось у Жанны.

Королева пристально смотрела на нее сквозь пальцы.

— О, Жанна, Жанна! — говорил Ричард, обливаясь потом от усилий, которых стоило ему каждое слово. — Вся наша совместная жизнь прошла в том, что ты мне отдавала все, а я растрачивал твои дары; ты жила скрягой, чтобы я мог разыгрывать роль расточителя. Так еще, в последний раз, прошу тебя: не откажи! Согласна ты остаться здесь с нашим сыном?

Жанна была не в силах проронить ни слова.