Букингем   ::   Эхерн Джерри

Его направили в США руководить отбором квалифицированных экспертов по морской добыче нефти — в то время правительство Англии намеревалось увеличить добычу нефти в Северном море и хотело привлечь к этому американских специалистов. Тогда мы с ним и встретились. Я работала секретарем одного из вице-президентов компании “Стандард Ойл” в Калифорнии. Мы влюбились друг в друга с первого взгляда и наш бурный роман продолжался ровно неделю.

Через неделю Джонатан должен был возвращаться в Великобританию. А я поняла, что совершенно безнадежно — именно безнадежно — влюблена в него. Да и он в меня тоже, только был слишком упрям, чтобы признать это. Я проводила его в аэропорт и проревела всю обратную дорогу.

Когда я вернулась домой и открыла дверь, то услышала, как разрывается телефон. Джонатан звонил прямо из самолета. Не тратя даром времени, он сделал мне предложение, я его приняла. Через две недели я прилетела к нему в Лондон и мы поженились.

Джонатан и раньше упоминал, что его родители не бедные, но мы об этом никогда с ним не говорили. Только здесь я поняла, из какой он богатой семьи, в которую, получается, попала и я: Большую часть времени мы жили здесь, но у нас есть еще и коттедж в графстве Сюррей, это недалеко от Лондона. Вернее, не коттедж, а большой дом с прислугой, лошадьми, охотничьими собаками. Как в кино. Да, вот так мы и жили…

Она закашлялась и опустила глаза.

Хэнк закончил бифштекс, отодвинул пустую тарелку и допил пиво.

— Спасибо за угощение, Моника, было очень вкусно. Я считаю, что Джонатану досталась замечательная жена.

— Да, так и он говорил. Он был в чем-то похож на тебя — я не имею в виду внешность — может, поэтому-то я и решила тебе помочь, когда поняла, в каком положении ты находишься…

— А как он погиб?

— Сбила неопознанная машина и скрылась с места преступления. Ее так и не нашли.

— Глупо, наверное, звучит, но я очень сочувствую тебе, — проговорил Хэнк.

— Не глупо, если это искренне.

Фрост хотел еще что-то добавить, но неожиданно в холле раздался мелодичный перезвон музыкального звонка.

— Это что еще? — тревожно воскликнул он. — Ты ждешь гостей?

— Да, — спокойно ответила Моника. — Не сердись, но пока ты принимал душ, я попросила зайти одного своего старого друга…

— Не из полиции ли случайно, — с подозрением в голосе проговорил Хэнк.

— Не говори глупости, — она встала из-за стола и направилась к входной двери. — Мой друг — врач. Но я должна тебя предупредить — он немного странный, помешан на ковбоях и американском диком Западе.

Друга звали доктор Фрэнк Титчен. Это был невысокий розовощекий господин лет шестидесяти с черным саквояжем, неизменным спутником его профессии. Хозяйка помогла ему снять длинный плащ, под которым на госте оказались отутюженные темные брюки и клетчатая ковбойская рубашка с замысловатыми нагрудными карманами и перламутровыми кнопками вместо пуговиц. Было видно, что врач ведет безуспешную борьбу с выпадением волос, но глаза его светились добродушием, словно у рождественского Санта-Клауса во время раздачи детишкам подарков.

Моника представила доктора Фросту и они обменялись рукопожатием.

— Здравствуйте, — улыбнулся ему Хэнк.

— Приветствую вас, незнакомец, — протянул тот с каким-то немыслимым лондонско-техасским акцентом. — Какой ветер занес вас в наши края?

— Вот именно это я и сам хочу разузнать.

Хозяйка предложила Титчену пива, но тот наотрез отказался.

— Как-нибудь в другой раз, мэм, — бросил он и показал Фросту, чтобы тот присел на стул. — Моника сказала мне, что вы, молодой человек, не можете вспомнить свое прошлое…

— Это точно. Ничего не помню, доктор.

— Хм, посмотрим, посмотрим… Врач покопался в своем саквояже и извлек из него маленький продолговатый карманный фонарик в виде авторучки. Он включил его, наклонился над Хэнком и посветил ему глаз, наблюдая за реакцией зрачка.