Роль труда в процессе превращения человека в обезьяну   ::   Белинков Аркадий Викторович

Вы даже не можете себе представить, как настоящему советскому патриоту тяжело слушать такие слова.

Аркадий. Простите, пожалуйста, мы хотели у вас спросить, как называются воры, которые изменили, так сказать, уставу корпорации и переметнулись на сторону власти.

Корреспондент (с готовностью). Такие товарищи называются "суками".

Аркадий. Благодарю вас.

(Корреспондент отходит)

Генрих. Скажите, почему до сих пор вас, никогда не прятавшегося и не пытавшегося увильнуть от ответа, до сих пор не скрутили?

(Распахивается центральная дверь. На пороге появляется Марианна)

Марианна. Аркадий! Вы знаете, для чего все это?

(Ее окружает вся стая мелких идеологов)

Мелкие идеологи. Для чего? Говорите скорей! Ну, что же вы молчите? Не тяните душу! Да говорите же, наконец!

Аркадий. Что бы они ни сделали, Марианна, все равно никто из них не знает, в чем смысл жизни человека.

Марианна. Никто.

(Она уходит в угол к Аркадию)

Корреспондент. Что случилось?

Редактор. Уму непостижимо!

Дипломат. Это просто невероятно!

Генерал. Когда начинаем?

Член ЦК. Давай.

Доярка. А сколько на комбинации будут давать?

(В это мгновение распахивается центральная дверь и в ней стоит Верховный

Идеолог Державы. Все замирают)

Верховный Идеолог (в дверях). Ну? (Мертвая тишина) Чего молчите, как говно в рот набрали? Советскую власть испугались? То-то же! Садитесь. (Вся компания жмется к стенкам) Садитесь, говорят. Чего стоите, как бревна? Для того и стулья куплены. Куда с ногами полез, харя! А еще культурный. Небось сам на стенках в отхожем писал: "Не плюй и не выражайся". А ты? Чего, живот заболел, что ли, стоишь раскорякой? Да не ты, вон та, за академиком заховалась. Вот эта, ага, нукась подь сюда, дай я тебя, гниду, ногтем прищелкну. Это ты, что же, длиннее шмотки не нашла? Глядеть погано: весь [нрзб. - нипель?] видно, проститутка. Сейчас, чтобы пальцем прикрыть! А вы чего там в углу шепчетесь? Против советской власти сговариваетесь? Жиды завсегда против советской власти сговариваются. Колом она у них в глотке стоит. Небось при Хайль-Гитлере лучше было? Лучше, да?

Редактор (заикаясь). Смерть немецким оккупантам...

Идеолог. Мало они вас резали. Садитесь. Куда лезешь, корова? Пусти в первый ряд вот эту. (Марианне) Выходи, выходи, милка. Тебе место прямо в первый ряд. Как раз против самых нас. Чего напужалась? Не бойся, тебя не схаваю. (Марианна садится напротив Идеолога) Гуляй здесь. Ну, чего молчите?

Писатель (заикаясь). Под влиянием исторического момента...

Идеолог. Правильно. Возьмешь себе посля булку бесплатно.

Писатель (сияя). Служим Советскому Союзу. Высокая правительственная награда вдохновляет нас на дальнейшие подвиги.

Идеолог. Давай, давай. Ладно. А ты чего, как воск какой-то несоветский, глядишь?

Историк. Я не гляжу... Я так... Я хотел... Я только...

Идеолог. Пшел вон, сука. Я те дам. Я так, да я эдак. Насквозь вижу. Космополит проклятый. (Марианне) Чего дрожишь? Сиди, тебя не трону. (Генриху) А ты? Не нравится? Как же! Батька-то твой где? А? Помалкиваешь? То-то же. Небось, на Колыме припухает, кубики выбрасывает. И тебе бы туда, помогать батьке-шпиону, умен больно стал. За государственный счет. Ничего, теперь и своего интеллигента хватает, как собак нерезаных развелось. Это тебе не военный коммунизм. Пойдешь, пойдешь скоро к батьке-шпиону. Припасай ватные портки. (Обозревателю) А ты, чего вбок глядишь? (Глядящий вбок обозреватель судорожно икает и, не будучи в состоянии промолвить слова, показывает по направлению своего взгляда дрожащим пальцем. На степе висит портрет Учителя) А-а... ну, ну, смотри, хорошенько смотри. Это правильно делаешь, очень даже правильно. Возьмешь себе посля огурец. Скажешь там, чтобы большой выбрали. Семенной. Начинаем. (Стенографисткам) Пиши.

Доярка (своему соседу-академику). Батя, а сколько она берет за аборт-то?***

Академик.