Роза ветров   ::   Этерман Александр

Но кто такой этот Бернард Аврилакский? И вообще, "Dе cоntеmpty mundi" - не о презрении ли это к непроницательному читателю?

Итак, "Имя розы" и "Роза при имени прежнем - с нагими мы все именами". То есть: роза останется розой (останется розой, останется розой...), даже когда от нас самих ничего не останется. А в середине - роман. Может быть даже, "роман останется романом"...

Однако, как мы сейчас увидим, вопрос о цветах и названиях еще не исчерпан, и вообще, подобия следует искать не в событийном, а в семиотическом слое, особенно когда перед нами такие прикидывающиеся изощренными писатели, как Булгаков и Эко. И вообще, нет ли тут коварного промежуточного цитирования? "М. Г.":

"Вынесенные на титульный лист, они (заглавия - А.Э.) как бы отделены от самих книг и относятся к книге не более, чем инвентарный номер к функции вещи, на которую он прибит ("137/13 - ''реактор ядерный'', "137/14 - ''бак мусорный'')... Но если заглавия не обусловлены содержанием, то чем-то они должны быть обусловлены!

Выставим в ряд: ''Повесть о Фроле Скобелеве'', ''Записки о Галльской войне'', ''Блеск и нищета куртизанок'', ''Белая береза'', ''Слово о полку Игореве'', ''Красное и черное'', ''Песня о моем Сиде'',''По ком звонит колокол'', ''Уже написан Вертер'' и так далее - принимаем любое. Потому любое, что по крайней мере одна безусловная закономерность нами уже открыта: чем дальше от нас во времени отстоит заглавие, тем оно простодушнее... ''Слово о полку Игореве'' сказано о полке Игоря и так далее, вплоть до самого нового времени. В новом-то времени и начинается неразбериха: ''Война и мир'' - что за война, с кем война? ''Красное и черное'' - что это? Революция и Реакция или ''руж е нуар'', то есть ''рулетка''?.. В чем же... причина древнего благочестия и нынешней порчи нравов?

А дело в том, что древние в заглавие выносили жанр: повесть, песнь, сказание, слово, комедия, ода. Жанр же, в свою очередь, задавал не только способ описания, но фабулу и сюжет. Заглавие - вот что регламентировало поведение героя, позицию автора и реакцию читателя: комедия - для смеха, трагедия- для слез, ода - для восхищения...

Новое время разделило жанр и заглавие - оно создало подзаголовок: ''Анна Каренина'' (роман), ''Мертвые души'' (поэма), ''Сага о Форсайтах'' (роман), вместо ''Повести о тарасе Бульбе'' - ''Тарас Бульба'' (повесть). Но, если оценка мира - жанр - перенесена в подзаголовок, то что же осталось в заголовке? В заголовке остался мир, разные заголовки - разные миры. Реальность нового времени, в отличие от реальности древних, перестала быть единой для всех. Древний читатель обладал столькими способами переживания единой реальности, сколько было жанров; новый - столькими реальностями, сколько есть авторов... Заголовок есть первая рецензия, написанная самим автором...

Пробежав мимо ''Идиота'' - романа о человеке редкого ума... путеводного романа ''Некуда'... уже смирившись с коварством заголовков... мы влетаем в новейшее время и недоуменно замираем ''Над пропастью во ржи'', бессильно пытаемся что-то различить ''Там за рекой, в тени деревьев'', догадаться ''По ком звонит колокол''. По сравнению с этими словесными выкрутасами названия XIX века поражают прямо-таки эпической прямолинейностью...

В XX веке ориентация на литературную реальность не просто усилилась, но изменилась до неузнаваемости, именно на узнавание рассчитанной. Современные названия строятся так, чтобы не оставалось ни малейшей иллюзии относительно их жанровой природы - они цитаты. Безусловная в приведенных примерах природа их не менее очевидна и в таких, отдающих прошлым веком, заглавиях, как ''Хождение по мукам'', ''Доктор Фаустус'', ''Мастер и Маргарита''.