Русские лгуны   ::   Писемский Алексей

Так не поверите вы, - продолжал Евграф Петрович, обращаясь уж более, кажется, к иконам, чем к своим слушателям, - идет великий князь назад через залу... Я его, разумеется, провожаю... он возьмет меня за руку, крепко-крепко сожмет ее. "Тяжело, говорит, братец Хариков, жить так на свете".

Эти слова священника даже пробрали; он повернулся на стуле и почесал у себя за ухом. В лице отца появляется какая-то злобная радость.

- А как вы с ним кутить ездили? - спросил он хоть бы с малейшим следом улыбки на лице.

- Ездили! - отвечал Хариков, слегка вспыхнув. - С Николаем Павловичем, впрочем, не часто, а все с Михаилом Павловичем... тот любил это... Пишет, бывало, записку: "Хариков, есть у тебя деньги?" Ну, разумеется, пишу: есть, и отправимся, иногда и Николай Павлович с нами...

- А как вас в часть-то было взяли? - спросил отец с дьявольским спокойствием.

- Да, да! - отвечал Хариков, засмеявшись самым добродушным смехом. Ну, разумеется, молодые люди раз как-то на островах перешалили немного!.. Трах!.. Полиция и накрыла. "Бога ради, говорят, не говорите, что мы великие князья, и окажите, что просто офицеры". Как, думаю, сказать: просто офицеры, ведь квартальный их потянет; а дядя, я знаю, только и говорит: "Попадись уж, говорит, этот великий князь в чем-нибудь, я его два года с гауптвахты не выпущу..." Делать нечего, отозвал квартального в сторону... "Дурак, говорю, ведь это великие князья..." Он как стоял, так и присел на корточки и, разумеется, сейчас же скрылся... я деньги там, какие нужно было, заплатил, и уехали.

- Как вы ехали назад: сухим путем или водою? - спросил отец, как бы не думая ничего особенного этим сказать.

- До Дворцового моста на извозчике доехали, а тут встали, до дворца-то пешком дошли, - отвечал Хариков, как бы не поняв насмешки. - И какая, господи, у государя память была... в последний приезд свой к нам... Ну, разумеется, мы все, дворяне, собрались в зале... Впереди вся эта знать наша... губернатор, председатель, предводитель... я, какой-нибудь ничтожный депутатишко от дворянства, стою там где-то в углу... Он идет, только вдруг этак далеко, но прямо против меня останавливается. "Хариков, говорит, это ты?" - "Я, говорю, ваше величество", а у самого слезы так и льются. Вижу, у него на правом глазу слезинка показалась. "Очень рад, говорит, братец, тебя видеть, только смотри, не болтай много..." - "Ваше величество..." - говорю.

- Это и я слышал! - подхватил вдруг отец.

- Ну, да, вот и вы, кажется, тут были! - обратился к нему Хариков, видимо удивленный этой поддержкой.

- Еще тогда государь поотошел немного, - продолжал серьезно отец, - да и говорит дворянству: "Вы, господа, пожалуйста, не верьте ни в чем Харикову: он ужасный лгунишка и непременно вам на меня что-нибудь налжет".

- О, вздор какой! - произнес со смехом Хариков. - Станет государь говорить.

- Как не вздор! - возразил ему отец. - Я дал тебе три короба нагородить, а ты мне маленький кузовочек не хочешь позволить.

К счастию Евграфа Петровича, в то время вошла матушка. Он поспешил перед ней модно расшаркаться, поцеловал у ней ручку и осведомился об ее здоровье.