Русский самородок. Повесть о Сытине   ::   Коничев Константин Иванович

Для тринадцатилетнего парнишки путь от Галича в Нижний, через Кострому по Волге был открытием мира. По Волге шли баржи с товарами из Питера, с низовьев Волги к Рыбинску за колесными буксирами тянулись караваны с мукой, с чугуном и железом из далеких уральских краев, с притоков Камы.

В Нижнем Новгороде Ванюшка Сытин вместе со своим дядей подрядились у коломенского купца-меховщика торговать вразнос меховыми изделиями. Дядя уже не первый год ездил «внаймы» к этому купцу и считал делом выгодным торговать чужим товаром. Можно остаться без прибыли, если товар не пойдет, но зато в убытке никогда не будешь. Этот нетрудный комиссионный прием торговли с мальчишеских лет усвоил Ванюшка, а впоследствии использовал сам, когда стал торговать картинками и книжками с помощью офеней.

– В ярмарочном водовороте, в шуме и гомоне гляди в оба за покупателями, чтобы не разворовали чужой товар. Есть такие ловкачи, что из промеж глаз нос украдут и не заметишь, – предупреждал дядя Ванюшку. – На первых порах поглядывай за публикой, а потом и вразнос тебе товарец доверю…

Поторговал Ванюшка вразнос шапками, меховыми рукавицами, выдубленными овчинами, – дорогих лисьих мехов и каракулей хозяин не доверял. Но и на этом деле за ярмарку получил с купца Ванюшка, при готовых харчах, двадцать пять рублей. На следующий год опять на ярмарку. Добыл тридцать рублей и не вернулся к родителям в Галич; решено – плыть глубже, искать, где лучше.

Коломенскому купцу он приглянулся: услужливый, исполнительный, порядочный, не воришка. Для службы в лавке такой парень будет клад. И купец соблазнил его ехать в Москву.

– Есть хорошие знакомые, устрою по меховой части. Благо с этими товарами ты на двух ярмарках свыкся.

После нижегородских ярмарок, бурных, веселых и сутолочных, древняя русская столица не так сильно поразила Ванюшку Сытина. Верно, очень много церквей, но до сорока сороков далеко. Сорок на сорок – тысяча шестьсот, такое число называлось для красного словца. Во всяком случае, церквей множество, часовен – тоже; если перед каждой останавливаться да молиться, то, пожалуй, и работать будет некогда.

Не угадал Ванюшка по меховой части. Там уже место было занято. Но у хозяина две лавки: меховая и книжная.

– Вот если в книжную, тогда пожалуй… Можно в «мальчики» принять, услужающим. Сколько тебе лет-то? – спросил седобородый древний старик, хозяин лавки, Петр Николаевич Шарапов.

– Четырнадцать…

– Ну, тогда года на три-четыре в мальчики приму, а там дальше видно будет. Сходи помолись вот тут рядом в часовенке у Сергия Радонежского и приходи в лавку. Дело найдем, корм и ночлег – все будет не в обиду.



ШАРАПОВСКИЙ «УНИВЕРСИТЕТ»



Книжная лавка Петра Шарапова находилась на бойком месте в центре Москвы, у Ильинских ворот. Над воротами возвышалась зубчатая башня с конусообразной надстройкой. На верхушке башни поскрипывал от ветра железный флажок на стержне. Рядом с проездом часовенка, а возле нее, под затертой временем вывеской, – не бедная и не богатая торговля книгами и картинами, дешевыми и невзрачными. У Петра Николаевича своя небольшая типолитография, свои печатники, приказчики и мальчики на побегушках.

Должность мальчика считалась «собачьей должностью». А те небогатые хозяева и купчики, которые не держали при себе услужливых мальчиков, сплошь да рядом собакам своим давали кличку Мальчик – знай, дескать, наших, и у нас есть свои «мальчики»…

Спустя полвека Сытин пишет такие строки:

«Мне было 14 лет. Я был велик ростом и здоров физически. Всякий труд мне был по силам. Моя обязанность была быть „мальчиком“.