С мороза   ::   Смирнова Дуня

Самые гады сидели в поликлинике, это было такое сборище гадов, такое! И вот все эти гады собрались вместе, в какой-то своей не известной никому гадской норе, и придумали змеиное слово «рахит». У меня, прелестной плоскостопои девчушки, рахит! Сперва они загадили воздух, накормили меня смесью «Малыш» из металлической крошки, не дали мне света и тепла, заставили мандарин расти только зимой, а потом они же и заявляют, что у меня рахит! И вот для этого рахита они стали меня травить рыбьим жиром, в котором есть витамин D.

По вкусу рыбий жир не напоминает ничего. В природе просто нет ничего, что имело бы такой вкус. Вы скажете – рыба. Так нет же, вы, у рыбы совсем другой вкус, у нее вкус рыбы, а не вот этого вот. Маслянистая жидкость стекает по подбородку, жесткая салфетка в руках мамы-гадины растирает жидкость по лицу, а папа-гад держит меня за руки. Мой рот крепко закрыт. И тогда эти люди безнадежно портят то, что мне дороже всего на свете, – бородинский хлеб. Они капают эту вещь на мой любимый бородинский хлеб.

«Пойди сюда, деточка, – говорят они с добротой на лицах. – Съешь кусочек хлеба».

Я ничего не забываю. Никогда. Я помню все: и как они не купили мне красный шлем витязя, а купили только красный меч витязя; и гречневую кашу; и «не рисуй слюнями на обоях»; и рейтузы – боже, как же я ненавижу рейтузы! – зеленого цвета; и «не ешь козявки»; и как меня не забрали в среду.

И вот я мщу. Я все продумала.

Проснувшись утром и от души порисовав слюнями на обоях, я умылась, быстро поела козявок и пошла по аптекам. Я обязательно должна была найти рыбий жир. Настоящий, масляный, в желтом отвратительном аптечном пузырьке. Таков был мой страшный победоносный план. И такое горе.

Нету. Нету нигде рыбьего жира. А где был, там кончился. В аптеке на Ореховом бульваре, которую мне посоветовали в справочной, я спросила:

– У вас есть рыбий жир?

– Жидкий или в капсулах?

Ах в капсулах! Никаких капсул мне в детстве не давали, чтоб все жидкое было, я сказала!

– Норвежский или отечественный?

– Отечественный, солнышко, отечественный.

– А отечественного нет. И я не солнышко. Я вас вдвое старше.

– Как нет отечественного? Как не солнышко? Тогда норвежский, мамаша.

– Я вам не мамаша. Тридцать семь тысяч, отдел готовых форм. Пробивайте.

Ну что делать, я пробила. А зря. Просто выброшенные деньги. Это не то! Не то, вы понимаете?! Нет вкуса. Нет ВООБЩЕ никакого вкуса! Это не рыбий жир, это профанация. Будем искать отечественный. Со вкусом.

Засада



Для начала я позвонила в Минздрав. Я хотела узнать, где и в каких количествах производят российский рыбий жир. Но задача, представлявшаяся мне поначалу элементарной, оказалась дьявольски сложной. Очень скоро мне пришлось осознать, что если я найду рыбий жир, то это будет венцом моей карьеры.

Из приемной министра меня любезно отправили в приемную первого заместителя министра. Из приемной первого заместителя я была отослана в комитет по питанию. Оттуда мой телефонный путь лежал в инспекцию по контролю за качеством лекарственных препаратов. В инспекции очень удивились и посоветовали обратиться в фармакологический комитет. На третий день я дозвонилась в фармкомитет и была отправлена к начальнику группы.

Начальник группы, женщина Татьяна Александровна, первой стране честно сказала мне, что не знает, где у нас производят рыбий жир. И в каких количествах. Может быть, сказала смелая женщина, его не производят совсем, потому что у нас отравлены воды и в этих водах плавают отравленные рыбы.

Я задумалась. Я уже поняла, что помощи мне ждать неоткуда, надо действовать в одиночку. Может быть, придется даже нарушить какой-нибудь закон. Например, убить кого-нибудь. Или что-нибудь выкрасть. Я чувствовала, что мне понадобится вся моя хитрость, вся мощь моего изворотливого ума. Итак, я снова позвонила в справочную.