Сад теней   ::   Эндрюс Вирджиния

— Но, папа, — я готова была сказать «к чему беспокоиться», но он предупредил мой ответ.

— Не пытайся спорить, и ради бога не заводи за столом разговоров о борьбе женщин за равные права.

Взгляд мой вспыхнул. Он знал, как я ненавидела, когда он понукал мной, как одной из своих лошадей.

— Ни один мужчина не проявит интереса к тебе, если ты посягнешь на одну из священных мужских привилегий. Это всегда безошибочно.

— Голубое платье, — повторил он, повернулся на каблуках и удалился, прежде чем я смогла проронить хоть слово.

Мне казалось бессмысленным соблюдать все ритуалы за моим туалетным столиком. Я решила вымыть волосы с шампунем и стала расчесывать их, сжимая и собирая в пучок аккуратно, но не слишком нажимая на гребешок из слоновой кости, который отец подарил мне на прошлогоднее рождество.

Отец, вероятно, не знал или не хотел признать того, что я сшила «голубое платье», потому что я хотела иметь такой наряд, который фотомодели демонстрировали в журналах моды. Лиф платья был достаточно глубоким и демонстрировал прелесть моей груди, а облегающий корсаж прозрачно намекал на фигуру с «осиной талией». Платье было шелковым, и необычно мягкая ткань ярко поблескивала. Рукава спускались почти до локтя. Я считала, что так руки мои становились короче.

Я надела мамин кулон с голубым сапфиром, что, как мне казалось, делало мою шею немного изящнее. На щеках моих поблескивал румянец, то ли как проявление здорового организма, то ли по причине моей взволнованности. Я волновалась. Я пережила множество подобных вечеров, наблюдая за тем, как опускался взгляд мужчины, когда он поднимался, чтобы приветствовать меня, а я возвышалась над ним.

И на сей раз я репетировала лишь сцену очередного провала.

Когда я спустилась в гостиную, возбужденная от волнений, гость отца уже прибыл. Они беседовали о чем-то в тишине. Я услышала громкий смех отца, а затем голос гостя, низкий, но звучный, голос человека, уверенного в себе. Я попыталась успокоиться и прошла в кабинет отца.

Когда я вошла, Малькольм Нил Фоксворт встал, и сердце мое учащенно забилось. Рост его был по меньшей мере шесть футов два дюйма, и он был самым симпатичным молодым человеком из тех, кто посещал наш дом.

— Малькольм, — сказал отец, — я счастлив, что могу представить Вам мою очаровательную дочь. Он взял мою руку и сказал:

— Я очарован, мисс Уинфильд. Я взглянула в его небесно-голубые глаза. А он также пристально посмотрел в мои глаза. Я никогда не придавала значения шальным романтическим представлениям о любви с первого взгляда, но вдруг я почувствовала, что его взгляд прошел через мое сердце и застрял где-то внизу живота.

У него были божественно светлые, льняные волосы, римский нос и тонкий прямой рот. Широкоплечий, с узкими бедрами, он имел почти атлетическое сложение. И по тому, как он смотрел на меня с нескрываемой усмешкой, я поняла, что он привык к тому, что женщины приходят в волнение при взгляде на него.

Ну что ж, подумала я, не следует давать ему больше повода смеяться над Оливией Уинфильд. Конечно, такой мужчина вряд ли уделит мне вечер, и мне предстоит еще один прием, устраиваемый отцом для заранее обреченной на неудачу помолвки. Я крепко пожала его руку, улыбнулась в ответ и быстро отвела взгляд.

После представления друг другу отец объяснил, что Малькольм прибыл в Нью-Лондон из Челла, где проходил вечер встречи выпускников. Его интересовали инвестиции в судостроение, потому что он полагал, что после окончания войны рынки экспорта будут расширяться. Как я могла понять из его рассказа о себе, он уже владел несколькими суконными фабриками, имел решающий голос в нескольких банках и владел несколькими лесопильными заводами в Виргинии.