Сага о Харальде Мореходе   ::   Марков Александр Владимирович

Следует помнить, что слова эти были сказаны в гневе, и не вполне соответствовали истине, ибо я отнюдь не был уверен в надежности туземцев и по-прежнему весьма опасался военной силы Гарольдиуса. Но на Син моя речь, очевидно, произвела должное впечатление.

– Будь по-вашему, святой отец, – сказала она. – Вы получите золото в ближайшие дни. Но не взыщите, если все пройдет не так гладко, как хотелось бы.

Я не придал тогда значения ее намекам, о чем теперь горько сожалею.

Я спросил ее, какой добавок к награде она собирается мне дать. Син ответила, что пока не хочет раскрывать эту тайну, но что я непременно получу его. Она повторила это дважды, и особо отметила, что я самым наинепременнейшим образом получу добавок, но так и не сказала, какой.

Признаюсь, эти слова лишь усилили мое любопытство, и я вновь испытал то странное волнение, о котором говорил выше.

Через два дня Син и Ниалл, этот предатель, ушедший из монахов в разбойники, принесли мне чуть менее трети украденного золота, если быть точным, шестьдесят два кумала. Я поблагодарил Син и спросил, когда будет остальное.

– Скорее всего, сегодня же, – сказала она.

Прошло совсем немного времени – мы только успели пересчитать деньги – как в дом ворвался Гарольдиус, и, окинув нас бешеным взглядом, выбежал прочь. Тотчас же мы услышали его крик, которым он обычно звал свое войско на битву. Нетрудно было догадаться, что произошло: Син взяла золото без ведома Гарольдиуса, и сказала ему, что сокровища украли монахи. Я до сих пор не могу понять, почему сразу не разгадал ее козней, ведь все было так ясно. Должно быть, эта женщина действительно обладает колдовской силой.

Я выбежал вслед за Гарольдиусом и попытался объяснить ему, что ву действительности произошло, но тщетно. Гнев лишил его рассудка, и он даже не услышал меня.

Пока Гарольдиус собирал и строил свое войско, один из братьев монахов уже мчался со всех ног к туземцам, чтобы позвать их на помощь. Ведь мы предвидели, что мир с норвежцами может оказаться непрочным, и, как могли, подготовились к этому.

Разбойники напали на нас очень яростно, и нам поначалу пришлось туго. Гарольдиус все время норовил добраться до меня. Наконец ему это удалось. Спасая свою жизнь, я поведал ему о нашем уговоре с Син и о том, что золото нам принесла она.

– Ах ты подлый обманщик! – вскричал Гарольдиус, – Сейчас я с тобой разделаюсь, презренный поп!

Тут, на мое счастье, из лесу послышались крики туземцев, спешащих нам на помощь. Гарольдиус замешкался, и я, улучив момент, ловко ударил его кинжалом в грудь. Однако разбойник оказался на редкость силен: хоть я и поразил его в самое сердце, он сумел перед смертью ударить меня мечом, нанеся жесточайшую рану. Моя левая рука повисла на лоскуте; впоследствии брат Кумайл, умелый лекарь, не смог ее спасти, и руку пришлось отнять.

Я сразу лишился чувств, а когда очнулся, битва уже закончилась. Туземцы с нашей помощью перебили всех разбойников, кроме восьмерых, удравших на корабле. Золото, благодарение Господу, хранилось у разбойников не на корабле, а в доме. Хоть и дорогой ценой, но мы получили его назад. Надеюсь, что эти деньги дадут возможность святой церкви надежно утвердиться в Большой Ирландии.

Вскоре после битвы обнаружилось одно досадное обстоятельство, огорчившее меня едва ли не больше, чем потеря руки. Среди убитых разбойников не оказалось Ниалла, Аэда и Син. Не видели их также и среди тех, кто уплыл на корабле. Это означало, что три опаснейших мерзавца скрываются где-то в лесу, возможно совсем рядом, и продолжают замышлять против нас подлости. Мысли об этом мучили меня сильнее боли в руке, и я немедленно велел передать туземцам приметы беглецов и убедительную просьбу найти их и убить.

Уже на тетий день мне принесли голову Аэда, а на четвертый я получил известие о смерти Ниалла. Таким образом, туземцы дважды настигали разбойников, и оба раза Син удавалось уйти.