Счастливые люди (сборник)   ::   Юдин Борис Петрович

А перед смертью дал мой адрес и сказал, что я помогу в организации похорон.

Ну, как не помочь? Дело святое.

На похоронах я узнал, что дядя Вася ветеран войны, что имеет ряд правительственных наград, что свои прежние проступки искупил кровью, будучи в штрафной роте.

А когда всё закончилось и мы сели с подполковником помянуть дядю Васю, он мне вот что рассказал.

Оказалось, что дядя Вася был обычным инженером. И когда в конце тридцатых начали грести инженерно-технический состав, дядя Вася взломал двери магазинчика на окраине города, выпил две бутылки водки, закусил шоколадкой и заснул на полу.

Дали ему сущие пустяки по тем временам – пять лет. И при этом, – что главное, – семья не была поражена в правах.

На зоне дядя Вася «раскрутился». За убийство сокамерника ему добавили десятку и отправили на Колыму. Оттуда он и попал в штрафную роту.

– Я всю жизнь его искал, – говорил подполковник. – Он ведь ради меня и мамы пожертвовал собой.

Оказалось, что нашёл он своего отца только за две недели до его смерти. Но нашёл.

Такое вот счастье выпало дяде Васе: сына повидал.

Мы ещё помолчали минут десять. И Михал Михайлович, закурив, подвёл итог:

– А у меня столько детей по миру разбросано – Вы, Боря, и представить себе не сможете! И никто из них меня не ищет. Впрочем, я думаю, что это не их вина.



Пойнтер

После смены всех собрали в Красном уголке на профсоюзное собрание. Председатель Цехкома Савка Фёдотов пристальным взглядом окинул зал, соображая кто из рабочих не пришёл. Пришли все и Фёдотов начал:

– Товарищи! Давайте без лишних условностей и коротенько. Все домой торопятся.

На повестке дня у нас сегодня два вопроса. Первый : « О выделении продуктового набора». Второй : « О безобразном поведении слесаря Минченкова». Кто за предложенную повестку дня? Прошу голосовать. Так... Единогласно. Значит, приступим.

Савелий помолчал для весомости, а потом весомо и важно сказал:

– Значит так, товарищи. Мне удалось на цехкоме отстоять интересы нашего цеха и в очередной раз выбить продуктовые наборы.

В зале довольно зашушукались, а Федотов продолжил:

– Короче, товарищи, обсуждать тут нечего. До субботы сдаём по пятнадцать рублей, а в понедельник получаем продукты и сдачу, если таковая будет. Кто против? Все за. Тогда, товарищи, перейдём ко второму вопросу. Значит так. Пришла бумага из городского медвытрезвителя. Оказывается, в прошлую субботу слесарь Минченков побывал в этом полезном учреждении. Уверен, что мы единогласно осудим безобразный поступок Минченкова. Предлагаю вынести ему общественное порицание с лишением тринадцатой зарплаты. Кто за? Прошу голосовать.

Рабочие угрюмо молчали. Потом сварщик Прокофьев сказал:

– Как это так? Не разобрались и сразу голосовать? Нет. Пусть в начале Минченков сам скажет что и как. А мы разберёмся.

Массивный Минченков встал с места:

– Там как вышло? Там недоразумение вышло, мужики. Зашёл я в стекляшку. Взял двести грамм и бутерброд. Сел – смотрю собака на задние лапы встала и в окно заглядывает. Я присмотрелся – пойнтер. Ей Богу, пойнтер. Чистокровный. Кто-то выгнал, наверное. Ну, я водку выпил, а бутерброд собаке понёс. Выхожу, смотрю какой-то шибздик собаке – под дых с носка. Ну, я и приложил этому гаду в лыч. Он упал, а тут милиция. И отвезли.

– Интересно мне кто это мусоров вызвать успел? – сказал Тадеуш. У него, несмотря на молодость, уже было две «ходки», и милицию он недолюбливал.

– А никто их не вызывал, – объяснил Минченков. – У них машина уже за углом стояла.

– А дальше что? – спросил Прокофьев.

– А дальше известно что. Отвезли. И меня и «дохода» этого. Стали протокол составлять. Я говорю – так и так. По-человечески отнеслись. С пониманием.