Секс в большом городе   ::   Бушнелл Кэндес

— Но ты даже не посмотрела! — запротестовал Мужчина Ее Мечты.

— Это мое последнее слово, — ответила она. В конце концов, кому какая разница?

— А-а. Все еще сердишься, — заключил Мужчина Ее Мечты. — Не понимаю. Ты же радоваться должна после вчерашнего. По-моему, все стало намного лучше.

Домашний очаг



— Ребенку нечего есть, нянька ушла, а у меня ни гроша, — жаловалась Амалита по телефону. — Привези пиццы, золотце, два-три кусочка с пепперони, я тебе потом как-нибудь деньги отдам.

Амалите сдали жилье друзья друзей в Верхнем Ист-Сайде. Это был один из переулков, хорошо знакомых Кэрри: грязные кирпичные здания с узкими крылечками, усеянными рекламой китайских забегаловок, на улицах — неопрятные личности, выгуливающие нечесаных собак, а летом — грузные тетки на ступеньках. В свое время Кэрри казалось, что ей никогда оттуда не вырваться. Она купила пиццу в той же пиццерии, что всегда — неподалеку от дома, где она прожила целых четыре года, пока сидела на мели. За стойкой стоял все тот же парень, замешивающий тесто грязными пальцами, а его тихая жена все так же безмолвно сидела за кассой.

Квартира Амалиты располагалась в глубине четвертого этажа, куда вела ветхая расшатанная лестница. Грязные бетонные стены наводили невероятное уныние.

— Ничего. — сказала Амалита, — это временный вариант. Зато дешево. Пятьсот в месяц.

Ее дочка, чудная девочка с темными волосами и огромными голубыми глазами, сидела на полу перед кучей старых газет и журналов, листая страницы.

— Представляешь, — сказала Амалита, — Райти-то так и не объявился. И это после того, как сначала предложил мне поехать с ним на гастроли, а потом я достала ему книгу, которую он просил… Да что они вообще понимают в классном сексе? Или хотя бы просто в хорошем. Они хорошего не видели.

— Да уж, — согласилась Кэрри.

— Смотри! Мама! — с гордостью выговорила девочка, показывая на фотографию Амалиты в широкополой шляпе под руку с каким-то лордом в Аскоте.

— Мне тут один японский бизнесмен предложил квартиру устроить, — продолжала Амалита. — Вообще-то я такие вещи терпеть не могу, ко, честно говоря, я сейчас совсем на мели. Если бы не дочка, я бы в жизни не согласилась, но мне ее в садик устраивать, и позарез нужны деньги. Ну вот я и согласилась. Две недели прошло, а от него ни слуху ни духу. Хоть бы позвонил. Что еще и ожидать…

Амалита сидела на диване в своих тренировочных, пощипывая пиццу. Кэрри сидела на узком деревянном стуле. На ней были джинсы и футболка с желтыми пятнами под мышками. У обеих были грязные волосы.

— Оглядываюсь я на собственную жизнь, — вздохнула Амалита, — и думаю: не надо было с этим спать, не надо было с тем спать… Может, вообще все делала не так?

Она помолчала.

— Говорят, ты Мужчину Своей Мечты хочешь бросить… Не вздумай. Держись за него. Понятное дело, с твоей внешностью мужчины должны телефоны обрывать и в штабеля укладываться. Но мы-то с тобой знаем жизнь. Знаем, как оно бывает…

— Мама! — позвала девочка. Она подняла журнал и показала разворот с фотографиями Амалиты — вот она в белом горнолыжном костюме от Шанель на склонах Санкт-Морица; вот она с загадочной улыбкой выходит из лимузина, направляясь на концерт «Роллингз Стоунз» об руку с сенатором — черный костюм, нитка жемчуга…

— Кэррингтон! Не сейчас, — произнесла Амалита с наигранной строгостью.

Девочка взглянула на нее и захихикала, а потом швырнула журнал в воздух.

На улице светило солнце. Солнечные лучи заливали комнату, пробиваясь сквозь грязное окно.

— Иди ко мне, солнышко мое, — позвала Амалита дочку, — иди поешь пиццы.

— Привет, я уже дома, — крикнул из комнаты Мужчина Ее Мечты.

— Привет, — отозвалась Кэрри. Она вошла и поцеловала его. — Ну как фуршет?

— Ничего, ничего.