Семидесятые (Записки максималиста)   ::   Поповский Марк

Говорит, что такое состояние в обычных условиях можно было бы излечить амбулаторно дробными дозами пищи, лекарствами и диетой. Но в лагерных условиях самое лучшее - оперировать, у Галанскова - острые боли в экстрогастральной области и напротив желчного пузыря. Все признаки язвы двенадцатиперстной кишки, изменение луковицы. Просил Шах направить его на операцию в Ленинград, где у них больница. Она обещала это сделать, если он даст письменное согласие. Ответ будет через 10 дней. Разговор состоялся дружелюбный, спокойный. Список медикаментов, которыми якобы лечат больного, занимал в официальной бумаге полторы строки - явная липа.

В ЦДЛ состоялся доклад генетика проф. Николая Владимировича Тимофеева-Рессовского. После доклада я отвел его в сторону и между нами состоялся следующий разговор:

- Скажите, Николай Владимирович, когда и как Вы попали в Германию?

- Меня отправил туда учиться мой учитель профессор Кольцов. Это было в 1925 году. Вернулся я в 1945-м.

- А раньше Вы не хотели вернуться?

- Хотел еще в начале 30-х годов, когда к власти в Германии пришел Гитлер. Но меня предупредили, что и дома меня ждет тюрьма, а может быть кое-что и похуже.

- Кто предупредил?

- Кольцов и Николай Иванович Вавилов. Вавилов передал мне это устно в конце 1936 года, когда американец Меллер ехал из Ленинграда в Испанию через Берлин. А Кольцов позднее, через шведов.

- Значит, к 1936 году Николай Иванович уже понимал, что именно происходит в стране?

- Он это понял раньше, еще в 1934-м.

Тимофееву-Рессовскому сейчас 72 года. Вернулся он на родину в арестантском вагоне, после вступления в Берлин советских войск. Рослый, красивый, даже вальяжный. Говорит хорошо, значительно используя огромный научный материал. До прошлого года его генетическая лаборатория в Обнинске (Институт медицинской радиологии) была одним из самых серьезных научных центров, но ее разогнали, а Т-Р. отправили на пенсию.

28 февраля

Говорил о свободе воли с коллегой Валентином Дмитриевичем Ивановым.5 Он слушал как-то вяло, а потом достал с полки толстую книгу и прочитал: "...Не отстраняйте Бога - Он един над всеми именами - от участия во всех больших и малых делах... Отвергнув небо, люди потребуют от самих себя всезнания и всемогущества. Будут наказывать самих себя за незнание и немощность. Они озлятся и сломаются под непосильной тяжестью... Люди будут требовать предвидения и наказывать за неумение предвидеть. Будут казнить за неурожай. Хотя земледелец вовремя положил зерно в землю, но не случится дождя. Будут награждать нерадивых, чьи поля обветрились самосевом с прошлой жатвы и орошены тучами, принесенными будто бы праздным ветром".

"Откуда эти слова?" - спросил я. Оказалось, что Иванов держит в руках собственную книгу "Русь великая". И почему-то именно в эту минуту я заметил у него в углу икону Божьей Матери и подумал, что, пожалуй, В. Д. верующий. Вообще встречи последнего времени все чаще сталкивают меня с теми, кто верит или хочет верить. Позавчера был у меня 33-летний писатель из Ленинграда, умный образованный человек И. Е. Почти весь вечер он говорил об истории религиозных споров, и чувствовалось, что для него это не просто история. А вчера - беседа с пожилым инженером - верующим, который для собственного удовольствия рисует портреты архиереев. В остальное время он обучает студентов резанью металла. Мысли о Боге, о религии, думается мне, охватывают сейчас все большие группы населения. Об этом же со ссылкой на социологов из ЦК ВЛКСМ, говорил на совещании в Комитете по печати Захарченко. "Не отстраняйте Бога..." А может быть, В. Д. Иванов и прав. Скорее всего - да.

1 марта

Интеллигентный врачебный дом. Хозяева меломаны, книголюбы, ценители хорошей кухни и заграничных поездок. Дом, где хранятся прижизненные издания Пушкина и редкие записи иностранных музыкальных светил.